Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник
Шрифт:
с того дня, как он отправился в путь из своего монастыря до дня своей смерти он заботился о том, чтобы прочитывать псалтырь от начала до конца дважды в день, ... каждый день после того, как была пропета литургия, он делал приношение жертвы Господу (с. 729–730).
Беда придерживается, таким образом, плана рассказа о «третьем времени», который сложился у него, когда он писал о Бенедикте. Если Бенедикта от настоятельских обязанностей фактически освободила болезнь, то Кеолфрид сложил их с себя сам.
Последний настоятель Веармута и Ярроу, Хвэтберт, был избран через несколько дней после отъезда Кеолфрида в Рим. К моменту кончины Кеолфрида, которым завершается «Жизнеописание отцов настоятелей», он исполнял свои обязанности не более трех месяцев, поэтому у Беды не было материала для того, чтобы создать
Хвэтберт был весьма образованным человеком. Сначала он учился в родном монастыре: «он был научен не только соблюдать порядок устава, но и приложил силы к серьезному изучению искусства письма, пения, чтения и преподавания» (с. 727). Образование свое Хвэтберт завершил в Риме «и пробыл там долгое время, узнав, списав, привезя с собой домой все, что он считал необходимым для себя» (с. 727). Согласно Беде, «первое время» рассказа о Хвэтберте включает в себя отрезок его жизни до избрания главой монастыря. Сюда же входят и двенадцать лет его пресвитерского служения (с. 727).
«Второе время» жизни Хвэтберта начинается с его избрания настоятелем сразу после отъезда Кеолфрида, по словам Беды, «немедленно» (с. 727). Первый шаг Хвэтберта состоял в получении благословения Кеолфрида, поэтому он с несколькими спутниками отправился на поиски прежнего настоятеля. Найдя его,
они сообщили ему, кого выбрали настоятелем; Кеолфрид ответил: «Благодарение Богу» и подтвердил их выбор ... (с. 727).
Поскольку срок настоятельства Хвэтберта был краток, когда Беда создавал «Жизнеописание», читатель узнает очень мало о «втором времени» жизни Хвэтберта. Однако с точки зрения обязанностей настоятеля, Хвэтберт начинает с самого важного: он «восстановил ... бесчисленное количество монастырских привилегий» (с. 728). Особо отмечает Беда одно «деяние» своего героя, которое тот совершил «прежде всего» (с. 728). Оно было «всем приятно и принято с благодарностью» (с. 728). Это было разрешение обрести мощи настоятелей Эостервине и Сигфрида, которые были затем положены в одну раку и помещены внутри церкви св. Петра, напротив раки с мощами Бенедикта Бископа (с. 728). Обретение мощей в VIII в. было равносильно официальному признанию святости Бенедикта Бископа, Эостервине и Сигфрида. Монастырь, таким образом, обретал небесных покровителей в лице своих первых настоятелей; одного этого «деяния» было достаточно для Хвэтберта, чтобы со славой войти в историю монастыря.
С образами главных героев связана проблема возраста. Читатель видит героев на протяжении почти всей их жизни, в начале «Жизнеописания» молодыми, в конце старыми. Так, Бенедикт предстает перед нами как «юноша» (с. 714), полный сил, способный пуститься в путь «с величайшей поспешностью» (с. 715). Хвэтберт, которого мы также видим молодым, принимается за исполнение обязанностей настоятеля «с юношеским ... усердием» (с. 728). Молодость — время активного действия, поэтому, когда человек, в изображении Беды, теряет активность, он видит, что он «уже стар и достиг полноты дней» (с. 726).
Если активность, быстрота и усердие молодости, по мысли Беды, не требуют обширных комментариев, так как дела героев говорят сами за себя, то о старости Беда говорит много.
Старость, в противовес юности, воспринимается как время покоя и созерцания; герой, «перед смертью освобожденный на некоторое время от забот мира сего, свободнее мог насладиться миром и уединением» (с. 726). Это время физической немощи, когда человек «видит, что немощи преклонного возраста сделали его неспособным поддерживать дольше, словом или делом, необходимую духовную высоту в тех, кто ему подчинен» (с. 725–726). Под «немощами преклонного возраста» Беда понимает, в первую очередь, болезни. Герой мужественно переносит «телесную немощь» (с. 722), «тяготу немощи» (с. 722), сопровождающуюся приступами боли (с. 721). Бенедикт, как и Сигфрид, чувствует приближение
Беда рисует картину крайней физической слабости своих героев, контрастирующей с их активной молодостью. Бенедикт и Сигфрид так ослабели незадолго до их кончины, что братиям пришлось нести Сигфрида в келью Бенедикта на носилках, о чем уже упоминалось выше. Больных поместили так близко друг к другу, что их головы покоились на одной подушке.
В старости, однако, также возможны подвиги. Согласно Беде, столь тяжелая болезнь была попущена героям для того, чтобы они стяжали терпение и смирение, «чтобы совершеннее проявилась в них сила Христова» (с. 722). Эта неполная цитата из II послания к Коринфянам св. ап. Павла (II Кор 12:9) должна была помочь читателям вспомнить, что христианину необходимо «благодушествовать» в скорби.
Для Беды не существует постепенного перехода от юности через зрелость к старости. Его герои пребывают только в двух состояниях, причем смена их внезапна. Они либо молоды и полны сил, либо стары и немощны, являясь некой иллюстрацией стиха из Псалтыри: «... мы теряем лета наши, как звук. Дней наших семьдесят лет, а при большой крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходит быстро, и мы летим» (Пс 89:9–10).
Жизненный путь христианина описывается как «последование Христу». Поэтому Бенедикт Бископ называется «благочестивый раб Христов» (с. 713), а один из членов общины, Вит-мер — «достойный почтения раб Христов» (с. 728). Память о страданиях Христа укрепляет умирающих. Так, умирающему Бенедикту в течение нескольких суток вплоть до кончины читают Евангелие. С другой стороны, и повседневная жизнь христианина должна была иметь своим основанием книги Нового Завета. Во время прощания с братией Кеолфрид
попрощался со всеми в последний раз, побуждая их к сохранению взаимной любви и исправлению обидчиков, как предписано Евангелием ... (с. 726).
В течение всей жизни поведение героев определяется Евангелием, но юность и старость, ориентируясь на один и тот же идеал, требуют разных моделей поведения. Эти модели, образцы герои находят не только в Св. Писании, но и в истории Церкви, в житиях святых. Для Бенедикта Бископа таким образцом был, скорее всего, св. Бенедикт Нурсийский. Вероятно, Бенедикт получил имя этого святого, приняв монашество на Лерине, и стремился подражать ему всю жизнь. Даже основание Ярроу находит параллель в житии св. Бенедикта, возглавившего монастырь, который состоял из нескольких домов. Беда показывает, что Бенедикт был верным последователем своего святого, приводя цитату из «Диалогов» св. Григория Великого, — слова, «которыми тот прославил жизнь соименного ему отца» (с. 713). Свои действия по управлению монастырем Бенедикт также сверял с действиями почитаемых им святых, как свидетельствует Беда. Когда Бенедикт решил назначить помощников — со-настоятелей в Веармут и Ярроу, биограф объясняет, что этот шаг не был самоволием настоятеля: точно так же поступили некогда св. ап. Петр, назначивший двух епископов управлять вместо него церковью, и св. Бенедикт, назначивший двенадцать наместников по числу домов своего монастыря.
Старость с ее болезнями и немощами требует совсем других образцов. В этот период жизни лучшим чтением становится история Иова, которого Беда называет «пример терпения, Иов» (с. 722). Св. ап. Павел также мог быть примером перенесения болезней и скорбей, о чем говорилось выше.
В «Жизнеописании» есть персонажи, имена которых Беда сохранил для нас, но их участие в описываемых событиях минимально или незначительно. Большей частью эти персонажи не имеют жизнеописаний, хотя бы и кратких. Однако Беда дает им характеристики. Среди качеств, отмеченных автором, на первый план выступает образованность персонажа, которая напрямую связана с начитанностью в Св. Писании. Так, Феодор Тарсийский, новопоставленный архиепископ, описывается как «муж, одаренный светской и церковной ученостью» (с. 715). Вторым качеством является свободное знание латыни и греческого. Личность Феодора косвенно раскрывается и в характеристике его спутника Адриана — «муж, столь же деятельный и благоразумный» (с. 715). Феодор характеризуется и с точки зрения своего служения: «учитель истины» (с. 715). Феодор и Адриан не участвуют в жизни монастыря, поэтому их имена больше не встречаются в тексте «Жизнеописаний». Их характеристики относятся по своему содержанию ко «второму времени» похвальной речи.