Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя).
Шрифт:
«Франция — нация вымершая и сказала все свое. Да и французов в ней нет».
«Россия в Крымскую войну не бессилье свое доказала, а силу. <…> Несмотря на гнилое состояние вещей, вся Европа не могла нам ничего сделать, несмотря на затраты и долги ее в тысячи миллионов».
«… внутренне состояние наше крепче, как нигде. Самодержавие».
«О Струсберге и его великой идее. И известие прослушали мухи, медовые духи — путей сообщения
«Струсберг все-таки лучше Овсянникова. Овсянниковы — испорченный народ».
«Пушкин — главный славянофил России».
«Народ гораздо больше и лучше вашего знает то, что он делает, потому что у него сверх ясного ума еще сердце есть. <…> Посмотрите: народ помогает славянам, чтоб помочь несчастным, болея сердцем (и таким он всегда был сострадательным и всегда готов бывал отдать и кровь, и жизнь несчастному, а не с неба это упало)».
«Душа восстала против прямолинейности явлений. Эту войну народ объявил. Le peuple e'est moi [народ это я]».
«Не проходило 25 лет в сложности и не проходило поколения, у какого бы то ни было народа Европы, без войны, и это с тех пор, как запомнит история, так что прогресс и гуманность одно, а какие-то законы — другое. Тем не менее, идеал справедлив. Да и сказано самим идеалом, что меч не прейдет и что мир переродится вдруг чудом. Но зато сказано, что вторичное явление идеала будет встречено избранными, лучшими людьми, составу которых будут способствовать и все прежние лучшие люди».
«Турки уступили, — теперь они рассердятся за то, что уступили, и отмстят. Нам надо держать саблю вон из ножен. Всё или ничего от Турции. Если же мы уступим, то нам поневоле придется на следующий же год воевать. Кроме того, шарьат, и не только Кавказ и Средняя Азия, но и наши татары задурят. Это будет толчок в мусульманстве. Уничтожением великоруса расшатались границы».
«Лучшие люди. Штрусберг. Россия жидовская и христианская».
«Лучшие люди, дворянин, семинарист. Купец есть лишь развратный мужик. Он всегда готов соединиться с жидом, чтоб продать всю Россию. Самое еще лучшее было в нем — любовь к колоколам и к дьяконам. Но есть свой высший Владимир на шее и обед, родня с баронами. Наконец в народе идеалы».
«Теперь я увидал, что такое лучшие люди, по крайней мере, они будут, народ хочет, чтоб они были, и проч. Нынешнее лето лучшие люди определились».
«Потом Россия жидовская и христианская».
«Объявились лучшие люди. За это одно можно заплатить много денег и много крови.
Россия народная сказала,
«Что такое выгода России? Выгода России в том, если она облегчила страдания славянских племен, хотя бы ей это материальной немедленной помощи не принесло. Но великая идея России вознесена и ореол сияет. Если вы в этом выгоды не понимаете, то молчите или издавайте ваш журнал для таких как вы или для приверженцев Штрусберга.
Выгода России — в таком, наконец, что она пошла заодно с народом».
«Лучшие люди. Кратко. Прежде бояре — около князей и царей. Потом указаны классы, чиновники.
Бояре успели перевесть новую силу на себя, но демократизация явления, семинарист, обособленный человек.
Затем в наше царствование уничтожился формальный чин лучших людей.
Но зато тем с большей силою начались попытки, адвокаты, купцы, жиды Струсберги. Сердце замирало за успех.
Оставался народ, надежда на народ, — но у него юродивые, какие-то там Иванушки, сам Илюша герой.
И вот в это лето весь народ вдруг говорит и указывает, кто его лучшие люди, — не штрусберги, не жиды, всё та же полная веры наивность, но не жиды. Жидовская страшно грозила, примыкала интеллигенция, школы, миро, то есть жидовские рассуждения…»
«Отдохнуло сердце.
И ведь как нарочно обе России концентрировались в одно и то же время: христианская и жидовская. К жидовской и школы».
«Жажда подвига, что деньги, лучше духовный подвиг. Спрашивают, где христианство, — вот оно тут».
«Лучшие люди. Оставалась надежда на народ, но он лежал в косной массе. У него Алексеи — человеки Божии.
Но нынешним летом он показал, что для него лучшее дело. Выйдя из крепостничества, не поддавшись разврату и сивухе, — сказал, что такое считает он лучшим делом, а стало быть, и указал своих лучших людей, тех, которые идут на подвиг».
«Люди науки, но люди науки не исчерпывают всего. Никакой наукой не составите общества, если нет благородного материала, живой жизни и доброй воли, чтобы жить честно и любовно».
«Что народ указал нам лучших людей — это так бесспорно. Но определен ли лучший человек наукой?»
«В Европе выгода — у нас жертва».
«В последнее время начало становиться жутко за народ: кого он считает за своих лучших людей? Жид. Адвокат, банкир, интеллигенция».