Достойный Розы
Шрифт:
Красивый молодой человек, умеющий красиво говорить и хорошо писать статьи, вызвал шквал писем в редакцию и ему лично. Из них появилась вторая серия статей, а потом вторая книга, изданная после возвращения в Лондон: “В защиту австралийцев”. Движение, рожденное этой книгой, способствовало улучшению жизни осужденных, в которых вдруг стали видеть людей. Ведь этот красивый молодой человек, прошедший через ад и сумевший сохранить человечность, улыбающийся красавице жене и двум своим детям на фотографиях в газете, был иллюстрацией к тому, о чем он писал. Каторжники тоже люди. И они
Гонорары за книги били рекорды. Изданные по всему миру, они позволили Дэвиду если не восстановить состояние Розы Грансильвер, но сильно поправить ее дела. Он выкупил ее Лондонский дом, где она привыкла жить. Дэвид сдержал слово. Он изо всех сил старался стать достойным ее, его путеводной звезды.
…
Вечер золотил небеса, и они сидели вдвоем в гостиной, отделанной по последней моде. Тихо потрескивал камин, и Дэвид покачивался в кресле, любуясь своей женой. Ужас, не так давно пережитый им во время рождения его второго сына, еще не позволял ему расслабиться и дышать свободно. Слава Господу, доктор сообщил ему, что у Розы больше не будет детей. Роды прошли тяжело, и ее едва удалось спасти, от чего он до сих пор не мог заснуть, ночами благодаря Христа за то, что Он позволил ей жить. Ей жить, и ему вместе с ней. Он всегда был так нежен с ней, что осознав, что является причиной ее страданий, перестал что-либо понимать от страха. Лучшие доктора спешили в их дом, Дэвид не жалел денег, и вот уже послышался крик ребенка. А потом Роза позвала его, с улыбкой на усталом лице сообщив, что все хорошо. Он помнил, как бросился к себе в кабинет и рыдал там, ни в силах остановиться, не веря, что судьба снова сделала ему подарок. Жизнь сына не стоила ему жизни Розы.
...
Роза играла с котенком, прыгавшем за кончиком ее шали. Дэвид любовался ею, такой прекрасной в свете камина. Потом он встал и пересел к ней на софу, обняв ее рукой за плечи. Роза подняла котенка на руки и положила голову Дэвиду на плечо.
Мечтал ли он о таком счастье? Нет, не смел мечтать. И если судьбе угодно снова испытать его, он готов на все, только бы в конце Роза положила голову ему на плечо с полным доверием.
— Когда мне было плохо, — заговорил он, прижимая ее к себе, — я представлял, что ты меня ждешь. Ты давала мне надежду, а ведь надежда — это единственное, что остается человеку на грани полного отчаяния.
Роза посмотрела на него, и стала дразнить котенка, который нападал на ее руку, кусая тонкими зубками за палец.
— Я видел людей, которые умирали только потому, что потеряли надежду, — продолжал он.
Роза обернулась, подставив губы для поцелуя и ощутив его губы на своих губах. Он не врал, когда говорил, что у него сложный характер. Судьба помотала его, и он не всегда мог контролировать себя. Но с ней он всегда был нежен, не позволив никогда ни единого дурного слова и ни разу не повысив на нее голос. Роза провела рукой по его щеке, заулыбалась, снова целуя его. Он пережил многое, и все чаще и чаще говорил об этом, будто просыпаясь где-то внутри, и желая выпустить накопившуюся боль. Роза слушала его, не отвечая, просто слушала, и любила так, как умела только
— Моей надеждой была всегда ты, — он сжал ее в объятьях, и закрыл глаза, вдыхая аромат ее духов, — хотя даже в мечтах я не мог подумать, что бывает такое счастье.
— Потому что оно не бывает в мечтах, — сказала Роза, кладя котенка ему на плечо.
Котик обнюхал его, и попытался вскарабкаться по волосам, царапая щеку маленькими мягкими коготочками. Они рассмеялись.
— Следующую книгу я назову: “Не отнимайте надежду”, — сказал Дэвид, — надеюсь, что все же сумею стать достойным тебя, и отблагодарить тебя за все то счастье, что ты мне подарила, поверив в меня, когда я, бездомный скиталец и каторжник, пришел к тебе несколько лет назад.
— Я всегда верила в тебя, — сказала Роза, смотря, как котенок съезжает по его спине, ставя зацепки на дорогом сюртуке, — с самого начала я знала, что ты можешь достичь любых высот, если выберешь правильный путь. И теперь ты на правильном пути. Поэтому имя твое не проклинают твои близкие, а благословляют тысячи людей, чью участь ты смог облегчить, и надежду которым ты смог дать. Ты сделал намного больше, чем мой отец, наживший то состояние, которое так легко проиграл Кейр, мечтавший его преумножить. Деньги, конечно, важны. Но деньги отца делали удобнее жизнь только нашей семьи, не сделав никого счастливым. Ты же можешь сделать счастливыми множество людей, и деньги твои — не результат, а просто часть процесса.
Дэвид рассмеялся, откинувшись на спинку дивана и поднимая котенка над головой.
— Если ты продолжишь так говорить, я через несколько лет стану премьер-министром Англии.
— Да, кстати, я совсем забыла... — Роза высвободилась из его рук и подошла к столику, где взяла какое-то письмо с большими печатями, — я не смогла удержаться и позволила себе вскрыть твою почту, — она снова села рядом и развернула письмо.
Дэвид заглянул в бумагу и опешил, не веря своим глазам.
— Да-да. Нас приглашают в Букингемский дворец, мистер Корвел. Ее Величество сама желает говорить с тобой на тему Австралии. И мне пришло отдельное письмо от одного из старых знакомых, о том, что поговаривают даровать тебе рыцарское звание за широкую общественную деятельность и принесенную пользу государству. Так же тебя попросят выступить в Парламенте на тему отмены каторги. Так что там на счет премьер-министра?
Глаза ее весело сверкнули, и в них была гордость за него. Он точно был уверен... гордость... Роза гордилась им. Только чтобы увидеть это выражение в ее глазах он готов был свернуть горы и повернуть реки вспять...
...Котенок прыгал, пытаясь залезть на диван, дергая хозяйку за платье. Но на него никто не обращал внимания. Две фигуры слились в единую, забыв обо всем вокруг.
— Стать премьер-министром? — проговорила Роза, проводя пальцем по его брови, и улыбаясь, видя, как он пытается поверить в происходящее, в то, что все это не сон, — мне нравится эта идея. Или, может быть, лучше быть губернатором Австралии?