Доверие
Шрифт:
— Только будь осторожна.
Алиса с тихим вздохом кивает, елозя лбом по футболке. Раскрывать все карты она и не собирается.
Пиццерия, в которой они договорились встретиться, неприятно удивляет обилием народа и шумом. Хотя, забравшемуся в самый дальний уголок Луке, видимо, вполне комфортно. Только вот искать его пришлось через общий чат. Иначе, Алиса подозревает, пришлось бы обойти весь зал.
Он сидит поглощённый телефоном настолько, что, кажется, совершенно не замечает ничего вокруг. По крайней мере, на Алису взгляд
— Первая, — словно поспорил сам с собой, чуть удивлённо приподнимает брови Лука. — Привет.
— Поговорим, пока никого нет? — Алиса и сама забирается к стенке, предпочитая чувствовать спиной её твёрдость, чем кучу незнакомых людей и пустоту.
— А у тебя что-то горит? Не хотелось бы повторять всё по несколько раз. Хотя…
Он меняется в мгновение ока: гаснет мелькнувшая на губах улыбка и сходятся на переносице брови. Алиса невольно отстраняется, хотя совсем недавно сама подалась вперёд в инстинктивной попытке надавить. Загривок покалывает от обращённого на неё задумчивого взгляда, так что хочется провести по нему ногтями, заодно проверив: не пробилась ли шерсть.
— Чего?
— Ладно, хорошо, — сорвавшийся с губ вздох отдаёт какой-то усталой обречённостью. — Веришь в сверхъестественное? В то, что некоторые люди способны на гораздо большее, чем все привыкли считать?
Неприятное холодное покалывание тут же стекает вниз по позвоночнику. Жжётся колким ледком, отдавая страхом в кончиках пальцев. Алиса прячет руки, боясь возможного разоблачения, прежде чем уточнить:
— Вроде как в комиксах и в фэнтези книжках? — вопрос слетает с губ помимо воли. Пустая попытка перевести тему, ибо по взгляду видно, что Лука не просто так её поднял. — Окей. Допустим верю, что дальше?
— Я вижу нечто вроде аур. Не знаю, что это такое на самом деле. Для себя называю просто потенциалом, хотя теперь и не уверен, что это правильное название. Но сейчас немного не об этом… — он трёт переносицу, словно давая себе время собраться с мыслями, а когда продолжает, сердце Алисы ухает куда-то вниз. — Вокруг тебя я вижу паутину. Серенькую такую, тонкую. Не так давно этого не было. И мне её появление, если честно, очень не нравится.
«Да ты прикалываешься!» — сказал бы кто угодно другой на её месте. Паутина, ауры… Только руки снова непроизвольно, видимо от выброса адреналина, трансформируются и когти нервно скребут джинсовую ткань на коленях. Это, конечно, не повод доверять, но… Алиса помнит, как у самого Луки менялась радужка, там, в школе, а значит он тоже не такой как все.
«А если он действительно может помочь?»
— Что ты предлагаешь?
Вокруг полно народа, но никто не обращает на них внимания. Хлопают двери, впуская и выпуская людей, что снуют туда-сюда, даже не добираясь до их маленького уголка.
— Могу попробовать убрать. Обещать не берусь, ничего подобного не видел и не делал раньше. Или могу сходить за пиццей. Наверно заказ скоро будет готов. Ты ведь не против, что я сделал его без вас?
Он ехидничает. Это слышится в голосе и чуть приподнятом уголке губ. Только глаза остаются
Пятьдесят на пятьдесят — получится или нет. Алиса понятия не имеет чего ждать от Луки, но…
«Он мог и не говорить о своей способности. Повременить, как это делаю я. Однако решил не только довериться, но и попытаться помочь…»
— Что надо делать?
— Просто тихо посидеть без резких движений, последить за округой. И, конечно, говорить, если что-то не понравится. Только чётко и ясно, чтобы я понял.
— Окей.
Он как-то неожиданно резко оказывается близко, так что Алиса едва не отшатывается навстречу стене.
— Я постараюсь быстро и не больно, — острая улыбка мелькает и гаснет на чужих губах.
Алиса уже видела подобное, однако сейчас это происходит гораздо медленней: наливаются цветом светло-карие радужки, светлеют до медово-золотистого, опоясывая расширившиеся зрачки. Это настолько красиво, насколько и жутко. Словно видишь в чужих глазах солнечную корону.
Когда Лука поднимает руки, Алиса быстро оглядывается, но народ всё также торчит ближе к кассам и скоплению яркого света, а соседний с ними столик пустует.
Чужие пальцы скользят настолько близко, что кажется удивительным отсутствие исходящего от них тепла. От Луки наоборот тянет какой-то странной прохладой, словно от окошка зимним днём. А ещё землёй. Да так, что кажется вот-вот и на зубах заскрипят песчинки. Только дышать с каждым движением чужих рук становится легче. И теплее. Так что разница между ней и Лукой становится всё ощутимей. И кожу покалывает в тех местах, рядом с которыми только что были его пальцы.
Да и сам Лука меняется: кожа постепенно бледнеет, даже губы белеют, словно от напряжения или холода. У Алисы от этого зрелища внутри поселяется холодок, будто пробрался извне, колкой снежинкой замерев где-то в районе солнечного сплетения.
— Ты как?
Лука хмурит брови, замирая с вновь приподнятой рукой, но не отвечая. Алиса видит, как подрагивают пальцы, а в следующее мгновение замечает приближающихся к ним гостей.
— У нас пополнение, — как можно чётче, как и просил Лука, сообщает Алиса и вздрагивает, пойманная врасплох последним движением.
Лука словно что-то подцепляет, дёргая на себя, прежде чем прикрыть глаза, пряча их от чужих взглядов.
— Мы что-то пропустили? — чиркают ножками по полу отодвигаемые стулья. Смотрят вопросительно две пары глаз.
— Нет. Допрос ещё не начинался, — Лука медленно поднимается из-за стола. — Думайте над вопросами, а я пока за заказом схожу.
— Ну и чем вы тут занимались? — тут же интересуется Костя, стоит только Луке смешаться с народом в центре зала. Алисе даже кажется, что он всё это время терпел, удерживая язык за зубами. — Ну, в смысле…
Он не договаривает, так же как не завершает пас руками, которые успел поднять, оборачивается к брату, недовольно сверкнув глазами и тут же сдуваясь.