Доверься мне
Шрифт:
Я была готова оживить Лео.
И лишь уповала на то, что он тоже к этому готов.
Глава 17
Перечитывая письмо, снова рыдала.
Но я не плакса. Правда, это не про меня. Но я не смогла ничего поделать. То есть, серьёзно, ушедшая из жизни мать из могилы заявляет о любви к сыну? Это могло обернуться как болезненной навязчивостью, так и трогательной трагедией, и я определённо склонялась к тому, что всё пошло по второму пути. В духе Шекспира.
Когда
Я знала, кто это мог быть, но от этого моё желание броситься вперёд, запереть замок на засов и задвинуть перед ним массивный шкаф, чтобы забаррикадировать вход в комнату всей доступной мебелью, не пропало. Если бы у меня для этого имелись физические силы, я бы по крайней мере попыталась просунуть стул с высокой спинкой под ручку.
Вчерашний день прошел великолепно. Мы с Лео ещё немного постреляли из рогатки, снова попробовали вино Кардуччи, на этот раз из бочек в их кладовых. Джио более подробно и точно, чем я в прошлый раз, описал танины и ноты. И мы все разделили великолепный ужин на винограднике, наслаждаясь компанией друг друга и захватывающим дух пейзажем, когда солнце опускалось в небе.
Я почувствовала себя девяностолетней старушкой, но сразу после ужина в самом деле извинилась, чтобы «удалиться на покой». Хотелось наверстать упущенный сон. Сегодня предстоял большой день. Фотосессия с Йеном и первые попытки разработать этикетку Кардуччи Кьянти Классико. Вчера я была не в форме (если не считать чуда с рогаткой) и хотела сегодня доказать свою состоятельность.
Стук раздался снова, я прижимала плечи к ушам при каждом ударе по двери. Но не могла притворяться, что не слышу его.
Пройдя вперед, быстро открыла дверь, пока не передумала и не попыталась связать простыни в виде верёвочной лестницы, чтобы спуститься через окно.
— Доброе утро, София.
— Доброе утро, Джули. — Её зубы идеальны. А я свои ещё не почистила. Потрясающее начало. — Ты готова?
— Так же, как и индейка в утро Дня Благодарения.
София приподняла идеально выщипанную бровь и опустила подбородок к стройной шее. На самом деле она напоминала птицу.
— Я не поняла, про что ты. — У неё слишком сильный акцент. Она была бы совершенно неотразима и без дополнительного очарования, прилипшего к ней. — Пойдём к туалетному столику, да?
Нет. Так бы я ответила, если бы она правда спрашивала. Но очевидно, что это риторический вопрос. Я стала размышлять, куда бы я могла добавить «Да?», чтобы казалось, что говорю сама с собой.
— Классно иметь фальшивые сиськи, да? или — Лео хороший любовник, да?
Я бы не добилась успеха, поэтому даже не пыталась.
— Йен сказал придерживаться естественности, да?
Да, дашечки, да! Хватит дакать.
Я просто кивнула и улыбнулась. Кивай и улыбайся. Кивай и улыбайся. Ты можешь с этим справиться. И я переключилась на режим робота.
Но с чем не могла справиться, так это с тем, насколько София была до ужаса милой, когда она взяла меня за руку и потащила в ванную. Думаю даже, что в её шаге проскальзывали
Может, она не знала, что между мной и Лео что — то происходит. Настало ли время поделиться информацией? Уместно ли известить её о том, что две ночи назад, в прошлом почти — её — муж обменялся со мной слюной в этой самой комнате?
Прикинув, что через несколько минут она будет работать с моими ресницами инструментами, которые ужасающе похожи на предметы пыток в средневековье, я прикусила язык и закрыла рот.
Что пришлось очень кстати, потому что София тут же приступила к нанесению нескольких матовых оттенков блеска, прежде чем остановить выбор на тёмно — розовом.
— Bellissima.
Она собрала губы бантиком и издала чмокающий звук, от которого я подпрыгнула, потому что он напомнил о поцелуе в наше знакомство. Чудо, что эта женщина не приняла меня за круглую дурочку. Хотя, насколько мне известно, именно так она и решила. Только, в отличие от меня, умело это скрывала.
И продолжала в том же духе, маскируя моё лицо слоями тонального крема, румян, бронзатора: затеняя и подчеркивая кожу, собственно, так же, как и я на уроках рисования. Наблюдая за тем, как София работает надо мной, поняла, что в чём — то подобном есть творчество, и она исключительна искусна в нём. Сложно не проникнуться симпатией к кому — то, кто делал тебя красивой.
— Всё готово.
Она развернула кресло.
— Вау, София. — Я не выглядела как клоун. Или как дрэг — квин. Даже не как зомби. Я выглядела самой собой, только перешедшей на новый уровень. От того, как естественно она проявила мою красоту, захотелось её обнять. Я так и поступила.
Встав, я обхватила её как удав, мои руки обвились вокруг неё, и пробормотала у её нежной щеки:
— Поверить не могу, что ты сделала так, что выгляжу таким образом!
София хихикнула.
— Я не так уж много сделала. Ты и так очень красива, Джули. — Когда тебе говорят, что ты красива с таким акцентом, ты ощущаешь себя ещё лучше. — Вы с Лео будете потрясающе смотреться вместе на сегодняшней съёмке с Йеном.
Так, может, она знала о нас. Или нет. Трудно судить по её заявлению.
— Вы — прекрасная пара.
Ну хорошо. Она определённо знала.
— Как были и вы.
Это сказано некстати.
Щёки Софии покраснели сильнее, чем мои, покрытые румянами, она опустила голову и приступила к упаковке косметики, которая загромоздила столик.
— Прости. Вышло странно.
— Нет. — Её взгляд поднялся к моему. — Всё в порядке, Джули. У нас с Лео есть прошлое. Но что было в прошлом, остаётся в прошлом.
Со всем этим многократным повторением «прошлого» я предположила, что это искреннее утверждение. Роза есть роза есть роза. Но то, что она больше не подняла головы, а вместо этого нервно возилась с карандашом для глаз, заставило думать иначе. Казалось, что она ещё испытывает настоящие, вполне осязаемые эмоции.