Доверься мне
Шрифт:
Я постаралась вспомнить.
— Нет, может и не невозможно. Но тебя очень тяжело понять.
Говоря, Лео, нежно поглаживал мою ладонь, выводя большим пальцем круги по её тыльной стороне.
— Я не словно открытая книга, если это то, о чём ты спрашиваешь, Джули.
Может, и так. Я полагала, что этим самым о чём — то спрашиваю, но толком не понимала, о чём именно. Думаю, просто хотелось увидеть, какой информацией он поделится в ответ.
— Но также я и не полностью закрыт. Мне только лишь нравится выбирать, перед кем открыться.
Что ж, если он книга,
— Обычно я очень осторожен. Вот почему считаю, что хорош в том, чем занимаюсь. Чтобы добиться успеха на этом рынке, требуется иметь определённое благоразумие.
Мы перестали шагать, и я уже даже не видела Йена. Не могла слышать щелчков его камеры. Мы были одни. Только Лео и я под тосканским небом. О боже мой, когда моя жизнь превратилась в девчачье кино?
Лео продолжил говорить.
— Но, если это касается отношений, хочу, чтобы ты знала, что я не полагаюсь на здравый смысл.
— Из — за меня? — Мой голос дрогнул.
— Да. — Он сжал мою руку. — Из — за тебя.
Повернувшись ко мне, Лео прильнул губами к моему лбу, я кожей ощутила, насколько они мягкие.
— Могу я кое — что спросить? — Я пристально посмотрела на него. Он всё ещё стоял близко, его рот был у моего лба.
— Конечно. — Я чувствовала жар его слов на лице.
— Ты сказал, что ты как Давид. Та часть про битву. — Он кивнул. — Что ты имел в виду?
Лео посмотрел прямо мне в глаза. Я не могла представить, что объектив Йена сможет уловить его с такого расстояния, но очень на это надеялась. Этот взгляд заслуживал того, чтобы его запечатлели. От него захватывало дух. Открытый и настоящий. Я хотела поймать его и сохранить навсегда.
— Знаешь, что, когда кто — то умирает от рака, говорят, что «такой — то человек, проиграл свою четырехлетнюю битву с раком в такой — то день»?
Я кивнула. Это казалось привычным некрологом к данной болезни.
— Ну так вот, мама ненавидела эту фразу. «Как смеют они заявлять, что я проиграла битву?» — вот, что она всегда говорила: «Я выигрывала каждый день, что проживала». Для неё смерть не означала проигрыш. А лишь то, что ей больше не придется сражаться.
О чёрт, я хотела поцеловать его. Поэтому решила, что так и поступлю. Я выпрямилась, наклонила лицо и приблизила свой рот к его. Я затаила дыхание, прежде чем отдаться в плен его губ, и в этот промежуток дикий взгляд Лео прошёлся по мне: от моих глаз, вниз к моему лицу и снова к глазам.
— Ну, — он ухмыльнулся, зная, что именно я планировала сделать, уголок его рта приподнялся. — Чего ты ждёшь?
Совершенно ничего.
Я прижалась губами к губам Лео, казалось, что через этот поцелуй я пыталась узнать больше об этом мужчине. То, как он запустил пальцы в мои волосы, мягко обхватив ладонью мой затылок, показало, каким нежным и осторожным он был. То, как его язык прильнул к уголку моих губ, почти спрашивая
Я ошибалась, думая, что человека можно узнать только через разговоры и переплетения слов. И познала силу поцелуя. То, как ваша душа говорит через него. И в тот момент Лео очень громогласно общался с моей.
Казалось, что этот десятисекундный поцелуй длился десятилетие.
— Спасибо, — прошептала я, вновь обретя почву под ногами.
Обхватив мой подбородок руками, Лео спросил:
— За что?
— За это. — Я вытянула руку и прогнулась в спине. — И это. — Я указала на виноградник, раскинувшийся вокруг нас. — Ты дал возможность не только получить работу, но и построить отношения.
— Если быть честным до конца, — начал он с ухмылкой от уха до уха. Она была достаточно порочной, чтобы я могла сказать, что его намерения не невинны. — На самом деле я нанял тебя, чтобы ты дала шанс мне.
— Разве ты не сказал, что не можешь представить, чтобы кто — то другой мог создать этикетку! — пронзительно вскрикнула я, ударяя по его широкой груди. — Что мой талант не имеет себе равных!
— Это правда. Всё так и есть. — Лео высвободил руки и опустил их мне на бёдра, тем самым немедленно посылая волны тепла по моему телу. В груди стало тяжело, щёки горели. Приподняв бровь и наклонившись так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим, с застенчивой усмешкой он пробормотал: — Похоже, что ты не единственная, кто одним выстрелом убил двух птиц, а?
Глава 19
Он пялился на меня последние три часа, и столько же времени я провела, уставившись в чистый блокнот, лежащий на моих коленях. Рено (как я его недавно прозвала) проделал превосходную работу, не двигаясь с места, но, к сожалению, я занималась тем же самым. Каждый раз, когда пыталась изобразить его бровь или придать очертания подбородку, линии получались перекошенными либо сюрреалистичными. Неважно, как сильно старалась, я не могла воссоздать сходство. Поэтому просто сидела там, надеясь, что карандаш волшебным образом оживёт и запляшет по бумаге, оставляя графитовый след. Видимо, такое происходит только в мультфильмах Диснея.
— Работай со мной, Рено, — со стоном бросила блокнот на кровать, а карандаш положила за ухо. — Я думала, между нами возникла хорошая связь.
Может, если бы я почувствовала его под пальцами, тогда так же смогла бы перенести эти ощущения на бумагу. В прошлом это всегда срабатывало. Я подошла к нему, закрыла глаза и провела пальцем по его щеке. Потом по его подбородку, рту и перешла к другой щеке. Обоими большими пальцами надавила на его глазницы, оценивая их глубину, чувствуя, как далеко они посажены. Опыт совершенно отличался от того, что произошел той ночью, хотя уверена, что он был пугающе на него похож. Снова мои преступные руки на невинной статуе.