Доверься мне

Мак Бекка

Поэтому я подношу телефон ближе ко рту и бормочу то, что она хочет услышать.

— Прости? Я тебя не расслышала, — ее язвительный тон раздражает меня.

— Да, я счастлив!

— О, милый. Надеюсь, я не опозорила тебя перед твоими друзьями.

После того как я поговорил с мамой, я просидел в баре целых тридцать две минуты. Достаточно

долго, чтобы осушить пиво, съесть с Эмметом тарелку начос и понаблюдать за тем, как Гарретт обжимается с блондинкой.

Весь мой рот был в зубной пасте, когда я услышал, что на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Я выбегаю из ванной и ныряю в кровать, скидывая телефон на пол, когда вижу имя Оливии на экране.

— Черт, — я скатываюсь с кровати и пять тысяч раз нажимаю «Принять» на вызове «FaceTime». — Привет. Привет. Тебе. Оливия, — из-за зубной пасты голос выходит очень неразборчивым. Я поднимаю палец. — Надо сплюнуть.

Я беру ее с собой в ванную, против чего она вроде не против, потому что тихо хихикает, когда я полощу рот. Затем я плюхаюсь на кровать, закидываю руку за голову и улыбаюсь.

— Привет.

Ее лицо светлеет от улыбки.

— Привет. Ты уже в кровати? Я думала, ты будешь в баре.

Я пожимаю плечом, словно в этом нет ничего особенного, будто я не тосковал по ней там внизу.

— Я был там совсем недолго, устал.

— О. Хочешь, я позвоню завтра?

Я подскакиваю.

— Нет! Я имею в виду. Нет, все в порядке, — я уже скучаю по ней, хотя видел ее двадцать четыре часа назад. Она тоже в постели и выглядит уставшей. Все это случившееся сегодня дерьмо, вероятно, так на нее подействовало. — Сейчас я хочу поговорить с тобой.

— Я тоже хочу поговорить с тобой сейчас, — откинувшись на подушки, она возится с нитками моего свитера.

— Ты надела мой свитер? — с самодовольной ухмылкой я почесываю голую грудь. Оливия отслеживает движение, отчего я ухмыляюсь еще сильнее.

Она тянет за горловину моего свитера, и прячет в ней нижнюю половину лица.

— Мне нравится. Он пахнет тобой.

— Как я пахну?

Она широко улыбается.

— Так хорошо, что я хочу зарыться лицом в твою грудь и впитывать твои объятия каждую секунду.

Боже правый.

— Знаешь, ты такая нежная. Совсем не похожа на нахальную брюнетку, которая слала меня в задницу неизвестно сколько раз.

Ее щеки краснеют.

— Заткнись.

— Нет. Моя маленькая неженка. Мягкий, пушистый, крошечный котенок Олли, — именно такой она и есть: котенок. Свирепая и дерзкая, с когтями, которые она не боится показать, когда это нужно, но под всем этим — большой пушистый клубок.

— Картер, — предупреждает она, но не особо старается скрыть улыбку. Я вижу это. Ее нижняя губа скользит между зубами, пока она возится с беспорядочным узлом на голове. — Привет, прости, что сегодня пропала. Я знаю, что это глупо, потому что знала, что они сделают фото. Но я забыла, наверное, после

всего вчерашнего. Я была в шоке. И статья. Мне не понравилось, как я себя чувствовала после того, как прочла ее.

Ее честность как глоток свежего воздуха, я ценю это. Я так устал от непонимания и недопонимания. Мне нужно знать, что она чувствует, чтобы я мог помочь ей справиться с этим. Я также знаю, что для нее, быть в центре внимания, в новинку, поэтому, мне нужно быть с ней терпеливее, по крайней мере пока мы преодолеваем этот этап наших отношений.

Отношения. О-о-о-о, забавное слово. Мне оно вроде как нравится.

— Я должен был подготовить тебя лучше.

Оливия мотает головой.

— Нет, Картер, ты все сделал правильно. Я немного запуталась, но совсем не хотела, чтобы ты задавался вопросом, встречаюсь ли я с кем-то еще.

Я отмахиваюсь.

— Пфф. Я знаю, что ты ни с кем не встречаешься. Ведь так?

Я улыбаюсь, когда она заливается смехом. Адам был неправ. Эта малышка — моя девушка, я в этом уверен. Ее чувства настоящие. Не сомневаюсь в этом.

— В моей жизни есть место лишь для одного бестолкового, требовательного, высокомерного мужчины.

Я провожу ладонью по своей груди.

— И это я?

— Это вы, мистер Беккет.

Я победно сжимаю кулак в воздухе.

— Да, блять, да! — вытягиваясь на кровати, я наблюдаю, как Оливия уютно устроилась под одеялом. Как бы я хотел прижаться к ней. — Я скучаю по тебе. Это странно? Я могу об этом сказать? Или лучше держать это в себе? Тебе не обязательно говорить это в ответ. Не давлю и все такое. Я просто…

— Картер.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить учащенный пульс.

— Да?

Улыбка Оливии сладкая и сонная, когда она ложится щекой на подушку.

— Я тоже скучаю по тебе.

— Правда?

Она зевает, потирая глаза.

— Да. Это раздражает, если честно. Я бы хотела, чтобы ты был здесь, со мной, но вместо этого я одна. В холоде, — бормочет оно последнее слово, ее глаза закрываются. Кажется, она из последних сил снова открывает их.

— Я бы согрел тебя, детка.

— М-м-м, я знаю. Медвежонок.

— Медвежонок?

— Угу, — она сдерживает зевок. Глаза, скрывающиеся за опущенными веками, покраснели, и она блаженно улыбается мне. — Ты как медведь гризли. Теплый и уютный. Милый.

— Я думаю, ты имеешь в виду огромный и мощный, — я сжимаю бицепс и рычу для убедительности.

Ее усталое хихиканье — просто лучшее, такое тихое и нежное.

— Ты заснешь на мне, соня, — нажав на выключатель лампы, я наблюдаю, как глаза Оливии окончательно закрываются. Ее губы приоткрываются, а грудь поднимается и опускается. Где-то там, где я хочу сейчас оказаться, ее освящает мягкий свет лампы.

Я не могу оторвать от нее глаз.

— Картер? — внезапно говорит она, слова неразборчивы ото сна. Ее глаза все еще закрыты, и я думаю, что она уже видит сон.