Доверься мне

Каллихен Кристен

Ах, черт, даже я не могу проглотить эту чушь.

— Ты в порядке? — спрашивает Стелла, явно увидев слишком много.

— В порядке. — Я смотрю в ответ, надеясь, что она отстанет. — А что?

Она пожимает плечами.

— Ты как выглядишь так, словно у тебя несварение желудка. — Сэм хихикает, а Стелла улыбается как Мисс Невинная Помощница. — Я уже собиралась предложить тебе антацид.

— Мило, — бормочу я. — Мой желудок работает как часы, Кнопка. Но как только почувствую дискомфорт, сообщу

тебе об этом.

Она крепко сжимает губы, и я не могу сказать, пытается ли она не рассмеяться или разозлена. Вероятно, и то, и другое.

Я прерываю молчание, повернувшись к Сэму.

— У тебя есть струны?

Я практически забыл, зачем изначально сюда пришел.

— Конечно.

Он направляется в подсобку, оставляя нас наедине.

— Сэм невероятный, — говорит Стелла. — Я собираюсь спросить его, не хочет ли он в мою очередь сэндвичей.

— Очередь сэндвичей?

Она изучает педаль эффектов¹² на стойке.

— Некоторые люди не любят покидать магазин ради обеда. Поэтому я приношу им сэндвичи.

Я знаю, что таращусь. Не могу удержаться. Я не встречал никого, похожего на эту женщину. Не встречал человека, настолько преданного цели принося простые радости заставлять людей чувствовать себя лучше.

— Кто ты?

Она хмурится, будто я сошел с ума. Я начинаю думать, что с ней у меня так и получилось.

— Я — Стелла Грей, — просто отвечает она.

Качая головой, я смотрю на нее с кривой улыбкой.

— Ты удивительная женщина, знаешь об этом?

Ее щеки краснеют.

— Разве такие не все женщины?

— Не такие, как ты.

Во всяком случае, не для меня. Я люблю женщин и преклоняюсь перед их силой и умом, но ни одна из них не очаровывает меня так, как Стелла. Я мог бы провести весь день, с восторгом ожидая услышать, что она скажет дальше. Предупреждающий голос в глубине моего сознания говорит, что мне, вероятно, стоит беспокоиться из-за этого, но я игнорирую его, наблюдая, как она краснеет. Прекрасная смесь розового и красного.

Из подсобки возвращается Сэм, держа в руке черно-белый Фендер Стратокастер семьдесят шестого года с кленовым грифом.

— У меня для тебя кое-что есть. Дэвид сказал, что ты спрашивал о нем.

— Твою мать, — выдыхаю я, — скажи, что мы говорим об одном и том же Дэвиде.

— Ты это и сам знаешь. — Сэм передает мне гитару. — Сзади подписана.

Естественно, на обратной стороне подпись, сделанная специально для меня.

Стелла смотрит на нас расширенными глазами, абсолютно не понимая, что происходит.

— Кто такой Дэвид?

Я взвешиваю в руке гитару с широким корпусом, прежде чем положить ее на колени.

— Ты знаешь его как ведущего гитариста «U2». Мы несколько раз зависали вместе, говорили об обмене

гитарами. — Я проверяю струны и слегка настраиваю. — Я думал, что это один из тех трепов от балды, понимаешь? Похоже, мне придется выбрать и отправить ему что-то приятное. Оно того стоит.

— Ты влюблен? — спрашивает она с нежной улыбкой.

Я поворачиваю гитару.

— Сейчас это больше похоже на похоть. Мне нужно будет узнать ее лучше, чтобы понять, превратится ли это в любовь.

Стелла издает веселый смешок, и я подключаю Стратокастер к усилителю. Низкий гул поражает меня в самое сердце. В основном, я известен как солист «Килл-Джон». Когда мы с ребятами создавали группу, кто-то должен был взять на себя ответственность за песни. А у меня самый сильный голос… хотя Киллиан не бездельничает и довольно часто поет. Что еще более важно: у меня было самое большое эго. Я жил в центре внимания, в то время как Киллиан предпочитал держаться в стороне. Но моя любовь к музыке началась с гитары, и я всегда буду считать себя в первую очередь гитаристом.

— Готова, милая? — шепчу я гитаре. Ожидая, когда я начну, она напевает у меня в руке. Я поднимаю взгляд на Стеллу. — Что ты хочешь, чтобы я сыграл?

Голубые глаза расширяются, а розовые губки удивленно раскрываются. У меня появляется внезапная потребность приблизиться и поцеловать их. Представляю себе вкус шоколадно-мятного мороженого на ее языке. Стелла покусывает нижнюю губу, и я подавляю стон. Как только гитара попадает ко мне в руки, сразу приходят мысли о сексе. Одно с другим навсегда связаны. Что хреново, потому что если речь идет о трахе, то я на диете.

Айсберг, чувак. Будь как айсберг.

— Одну из твоих, — отвечает она, к счастью, врываясь в мои блуждающие мысли.

Я качаю головой.

— Это будет слишком хвастливо.

Она фыркает.

— Ты одаренный музыкант. Играть собственную музыку — не хвастовство.

Как я могу объяснить, что прямо сейчас игра чего-то своего мне причинит слишком много боли? Моя музыка — это моя душа. Играть ее для тысяч неизвестных — это для меня не реальность. А играть для этой женщины, которая видит слишком многое? С таким же успехом я могу вскрыть вены.

Я пожимаю плечами.

— Несмотря на это выбери что-то другое.

Она обдумывает варианты, морща свой маленький носик.

— Хочешь сказать, что раньше это была гитара Эджа?

Я киваю, не доверяя себе говорить. Несмотря на то, что не могу позволить себе полностью раскрыть душу, хочу сыграть для Стеллы, показать, на что я способен. Она раньше слышала, как я играл, но это было не для нее. И она была зла. Сейчас все будет правильно. Подарок, даже если она об этом и не подозревает.