Довод Королей (Хроники Арции - 4)

Камша Вера Викторовна

Замковый клирик человек надежный, но чем меньше чужих посвящены в тайну Даро и Сандера, тем лучше. А брат Анри, мало того, что епископ и доверенное лицо Евгения, неплохо разбирается во всяческих стародавних сказаниях. Вот пусть и ломает голову над тем, что приснилось девочке.

Нэо Рамиэрль.

Аддару показалось, что они проникли в чужую тайну, но Рамизрль повидал достаточно, чтобы даже в густой тени отличить влюбленную пару и женщину, которую мужчина гонит перед собой, приставив к ее боку кинжал. Стиснув руку Солнечного принца, дескать, стой тихо и не мешай, Роман тенью скользнул в кусты бледных роз. Ему не раз приходилось освобождать заложников, и он не сомневался, что разобрался в происходящем. Некто под угрозой смерти вынуждал свою добычу идти в сторону дворца. Зачем? После разберемся,

Неизвестный подвоха не ожидал. Сопротивление пленницы было сломлено, вокруг царила тишина. Прыгнуть вперед, оттолкнув руку с клинком, опрокинуть мужчину и отшвынуть женщину

на безопасное расстояние было делом мгновения.

Освобожденная упала на четвереньки и зарыдала, вцепишись в бросившегося к ней Аддара, но Роману было не до нее. Преступник опомнился на удивление быстро. Кинжала его руках больше не было, но он и безоружным казался серьезным противником и не собирался отступать.

Они с Романом были одного роста, но человек (а это был именно человек, а не эльф) выглядел куда массивнее и шире в плечах. Ловко избежав сокрушительного удара кулаком, Нэо от души двинул соперника в скулу, но тот лишь дернул лохматой головой и вновь бросился вперед. На сей раз Рамиэрль уклоняться не стал. Потому что узнал нападающего. Тот самый черноволосый стрелок из заповедной рощи, что так понравился эльфу-разведчику с самого начала. Это все и решило. Каких бы глупостей ни натворил этот человек, причиной были они с Норгэрелем. По их милости черноволосый оказался в Долине Света среди ненавистных ему эльфов, и искушение стало слишком велико.

Эльф и человек, обхватив друг друга, как друзья после дальней разлуки, топтались по изысканному цветнику. Человек обладал железными мускулами и явно был не дурак подраться, но стройный и гибкий эльф оказался достойным противником. Выросший среди людей и привыкший вести жизнь бродяги, Роман обладал не только недюжинной силой, но и изрядным опытом уличных и кабацких потасовок. Когда-то он полагал себя смертным, знать не зная ни магии, ни благородного искусства фехтования, а его учителями были либры, моряки, а то и разбойники, отнюдь не отягощенные изящными манерами. Черноволосый был ловким и сильным, но не более того. Если б не боязнь подставить его под чужое заклятье, схватка уже бы закончилась. Человеку, пусть он с раннего детства учится бою без оружия, никогда не сравняться с эльфом. У смертного, даже самого быстрого, столько же шансов опередить Перворожденного, сколько у цевского тяжеловоза - обойти легконогого эльфийского скакуна. Только Рене, хотя какой Рене человек...

Звездный Лебедь! Если б только расцепить объятия! Но Роман не мог позволить себе оторваться от противника и при этом не забывал держаться между своим противником и Аддари, все еще утешавшим всхлипывающую женщину. Только б завалить этого эльфоненавистника побыстрее и самому, а потом он попробует договориться с Аддаром и с ней. Если, пытаясь ему помочь, Солнечные пустят в ход магию, сюда сбежится половина Долины и глупца будет не спасти.

Соперник извивался и выкручивался, как огромный лесной кот, несколько раз он пытался свалить Рамиэрля, но напрасно. Руки разведчика все крепче обхватывали стрелка, мешая тому дышать полной грудью. За спиной вспыхнул свет, видимо, Аддар или женщина надумали зажечь световой шар. Зря теперь сюда точно кто-то придет. Черноволосый, в глаза которого ударил золотистый луч, на мгновенье зажмурился, но быстро пришел в себя, и его черты исказила неистовая ненависть. Узнал, - мимоходом подумалось Роману, - дурак этакий...

Объясняться было некогда, нужно было успеть до появления подмоги. Человек, похоже, придерживался того же мнения. Прорычав что-то непонятное, но, вне всякого сомнения, оскорбительное, он набросился на эльфа с такой яростью, что Нэо был вынужден сделать шаг назад, но спустя мгновенье они снова сплелись, как пара влюбленных осьминогов.

Какое-то время противники, не мудрствуя лукаво, мерились силой, затем мужчина споткнулся и упал, потянув за собой Романа, и они принялись кататься по земле. Тут ловкость решала больше, чем сила, и Рамиэрль без особого труда уложил черноволосого на лопатки и освободился от его захвата, видимо, несколько перестаравшись. Человек коротко ойкнул и обмяк, потеряв сознание. Роман торопливо вскочил, надеясь, что еще успеет объясниться с Аддаром. Но не тут-то было. Стрелок оказался куда хитрее, чем казалось. Обморок оказался уловкой, позволившей добраться до оброненного кинжала. Глаза Романа сузились. Если б он знал луцианский! Увы... Не дожидаясь нападения, эльф кинулся вперед, одной рукой схватив черноволосого за широкий кожаный пояс, а другой за запястье сжимающей клинок руки. Стрелок не только не успел ударить, но отлетел назад, отброшенный рысьим прыжком нападающего. На сей раз Рамиэрль не церемонился. Прижав левую руку человека к боку и не думая ослаблять стальную хватку, Нэо с немыслимой для столь стройного и грациозного создания силой резко вывернул кисть противника, заставляя пальцы разжаться. Человек вновь выругался, потом застонал, в темных глазах блеснули злые слезы, а когда Роман ослабил захват, правая рука черноволосого повисла плетью. Взревев, как осенний вепрь, стрелок бросился в последнюю, безнадежную атаку, остановленную ударом в челюсть, которому юный бард некогда

обучился в притонах Гверганды. Неловко взмахнув здоровой рукой, страж Полуденной Рощи грохнулся на помятые цветы. Роман, не желая дальше рисковать, навалился на бунтаря сверху. Даже прижатый к земле и лишившийся одной руки, черноволосый делал бешеные по пытки освободиться, и Рамиэрль был вынужден схватить его за горло, а потом придавить к земле обоими коленями, лишая возможности двигаться. Только после этого победитель решился оглянуться.

Аддар с каким-то странным выражением смотрел на поверженного врага, а рядом, вцепившись в плечо пасынка, стояла владычица Ильгэйбэ.

2886 год от В.И.

26-й день месяца Зеркала.

Арция. Кер-Туссен.

Королевские приказы не обсуждаются, какими бы неприятными они ни были. Александр предпочел бы взять десяток таких крепостей, как Кер-Септим, только б не присутствовать при церемонии передачи бывшей арцийской королевы в руки нынешнего графа Саррижского, но Филипп был непреклонен, и герцог Эстре в сопровождении Сезара Мальвани, канцлера Койлы и приличествующего случаю эскорта прибыл в городок Кер-Туссен. Сандер понимал, что, вынуждая его вручить Агнесу ее ифранским родичам, брат привязывает его к арцийско-ифранской сделке, но бороться у него не было ни сил, ни желания. Все равно ничего не исправить. Договор подписан, нарушить его - стать клятвопреступниками, мало чем отличающимися от той же Агнесы, воспользовавшейся перемирием для убийства.

Герцог Эстре старался думать не о прошлом, а о будущем, то прикидывая, как лучше начать эскотскую кампанию, то воображая встречу с Даро. Как она там? Здорова ли, не очнулась ли от наваждения, бросившего сказочную красавицу в объятия горбуна? Он скучал о подруге, но совсем не так, как Этьен, каждую свободную минуту строчивший сонеты далекой возлюбленной, или Никола, щеголявшей шарфом Мари Гартаж-Сандеру было довольно того, что Дариоло существует, а говорить о ней герцог избегал даже с Рафаэлем, боясь спугнуть хрупкое счастье. Теперь они с Даро свидятся на полгода раньше, чем он надеялся, но даже любовь не облегчала горечи по терянной победы и страха. Александр боялся Жозефа не как военачальника, а как жестокого и умного интригана. Герцог подозревал, что спать на постеленной Пауком постели будет очень жестко, и к тому же среди шитых золотом подушек и одеял окажется клубок ядовитых змей. Сезар и Гартаж думали так же, но от этого было не легче, наоборот.

– Монсигнор, - аюдант в цветах Базиля Гризье лихо осадил коня и вскинул руку в приветствии. Кортеж вступил в город.

– Благодарю вас, - Александр вопросительно поднял глаза.

– Виконт Гозэ.

– Благодарю вас, виконт. Передайте, что мы сейчас будем.

Они точно рассчитали время, выехав на украшенную иссякшим фонтаном площадь между появлением ифранцев и Агнесы. Племянницу Жозефа встречали наследник ифранской короны принц Франсуа и нынешний граф Саррижский, приходящийся Агнесе племянником. Одетые более чем скромно "селезни" явно тяготились своей миссией, особенно Сарриж - худой молодой человек с красивым, нервным лицом, явно не испытывавший восторга от предстоящей встречи с тетушкой. Франсуа, словно проглотивший палку, церемонно поклонился, арцийцы ответили тем же. Послышался стук копыт, и в проеме между иглецием и домом эркарда появилась карета, окруженная всадниками. Ехавший впереди Базиль изящно спешился и, распахнув дверцу, подал руку закутанной в лиловое женщине.

Так уж вышло, что Александр Тагэре ни разу не видел ифранку. Он чуть не столкнулся с ней после боя, но пришлось выручать обоз с ранеными. Когда бывшую королеву, провезя по улицам Мунта под улюлюканье толпы, водворили в Речной Замок, Сандера в столице не было. Они с Сезаром настояли на том, чтобы проводить в последний путь Рауля ре Фло, это было делом чести.

У младшего из Тагэре никогда не возникало желания навестить пленницу, хотя именно по его настоянию Агнесе разрешили похоронить сына. Филипп считал отца и Эдмона отмщенными, но для Сандера убийство принца Гаэльзского стало еще одной болью. Теперь же, глядя на женщину, ставшую причиной неисчислимых бедствий, герцог Эстре не чувствовал ничего, кроме усталости и удивления. Перед ним была худая мужеподобная старуха с провалившимися пустыми глазами. Она послушно вылезла из кареты, неловко наступив на подол собственного платья, и, опираясь на руку красавца Базиля, доковыляла до фонтана, куда подошел ее племянник.

Гастон Койла зачитал документ, который следовало подписать, и она все так же равнодушно поставила свою подпись под словами: "Отдаю себя под покровительство короля Ифраны и обязуюсь до конца своих дней не покидать родового имения и именовать себя не иначе как вдовствующая герцогиня Лумэн".

По знаку принца Франсуа на площадь подъехала крытая повозка с коронованным селезнем, из которой вынесли сундуки, набитые такими же монетами, как и те, что Луи Трюэль нашел в Кер-Септиме. Гастон поднял крышки и повернулся к герцогу Эстре. Жозеф наверняка бы потребовал пересчитать, но Александр лишь махнул рукой. Несколько дюжих парней в ливреях с нарциссами взгромоздили выкуп на запряженные парами цевцев телеги, вокруг которых выстроилась охрана.