Довод Королей (Хроники Арции - 4)

Камша Вера Викторовна

Ранняя в этом году осень, а может, это еще и не осень, просто ветры Эландского моря принесли дожди. Ветры Тагэре и Эльты, на правах родственников заглянувшие на коронацию. Завтра он будет миропомазанником Божьим, преклонит колени перед чужим человеком в зеленом облачении, и тот будет читать из Книги Книг напутствие новому королю. Ему до сих пор страшно и пусто без Евгения, он один, несмотря на друзей, семью, народ. Один, потому что одни его не поймут, других он не хочет пугать и волновать раньше времени, третьи... третьи готовы ради него умереть, и именно поэтому нельзя их впутывать в эту проклятую игру, замешенную на крови и золоте.

Он

был бы спокойнее, останься Жаклин с детьми в Эстре, но королеве не пристало жить отдельно от супруга, они уже не принадлежат себе, хотя когда это он был свободен? Разве что когда жил во Фло... Что ж, горбун Тагэре, вот ты и король, ты, который никогда об этом не думал и этого не хотел. А ведь Евгений спрашивал его, что он стал бы делать, если бы... Неужели старик все знал? Знал, что Элеонора не королева, но ведь между ним и троном стоял Жоффруа, Жоффруа, убитый за это и поэтому. Проклятый! А если бы Ларрэн остался жив? Он был бы законным королем и гибелью Арции, и что бы тогда стал делать ты, Сандер? Поднял руку на брата ради страны или пожертвовал бы страной ради брата?

Брата? Зачем врать, он ненавидел и презирал Жоффруа, он чуть не убил его дважды - из-за ифранского золота и из-за Жаклин. И он не стал бы ждать, пока Ларрэн угробит королевство. Хвала святому Эрасти, судьба его уберегла хотя бы от братоубийства. Но дети Жоффруа и Изо ни в чем не виноваты, нужно будет вернуть им титулы и земли, а Фло... Кому же отдать Фло? Настоящая наследница - Жаклин, но она жена короля, а Фло должна иметь сигнора. Филипп бы, не задумываясь, подарил ее Рафаэлю, но он не Филипп. Сигнором Фло будет ближайший родич Рауля по мужской линии...

А дождь все идет, завтра будет очень мокрая коронация, а еще через месяц с небольшим ему исполнится тридцать. Появится ли вновь его таинственный друг с нарциссами, или короли не достойны живых цветов? Сандер коснулся рукояти подаренного Обеном меча, выкованного для Шарля Тагэре. Утром в храме Александр Тагэре примет корону из рук спешно прибывшего из Кантиски Предстоятеля эрастианцев и произнесет заученные слова, но сейчас, под шум принесенных из Эльты дождей, он принесет свою клятву.

Повинуясь непонятному порыву, Сандер выхватил из ножен клинок, вспыхнувший серебристым светом в блеске расколовшей небо молнии. Торжествующим драконом зарычал гром, сквозь клубящиеся тучи проросла еще одна огневеющая ветвь, и еще одна, и еще... А последний из Тагэре, преклонив колени перед северной грозой, приложился губами к клинку.

– Отец, если ты слышишь меня, я помню, что Тагэре для Арции, а не Арция для Тагэре. Эдмон, Дени, моя жизнь не запятнает вашей смерти. Гастон, Война Нарциссов закончена, клянусь, я никому не стану мстить. Филипп, прости, что я не был рядом с тобой, будь спокоен, твои дети будут и моими, я смогу защитить всех, кого ты любил.

Я присягаю вам всем, что буду верен Арции и ее народу в жизни и смерти. Вашей памятью и своей честью и кровью клянусь!

Наверное, он совсем рехнулся, но в шуме дождя и раскатах грома ему явственно послышалось: Арде!

ЭПИЛОГ.

– Что ж, время пришло. Он поднял меч, скоро в небесах Тарры вспыхнут три звезды, и начнется то, что начнется.

– Успокойся, брат, вспомни, как мы ждали этого дня и боялись, что битва будет проиграна, не начавшись. Не впервые судьбы миров оказываются в руках смертного, а эти руки сильны и чисты. Скиталец не мог ошибиться в своей

крови. Я верю Последнему из Королей, и я верю в него. И в тех, кто вернется.

– Я не сомневаюсь в его сердце, но порой сердце - плохой советчик, кто поручится, что оно не дрогнет, когда речь пойдет о малой крови, которой можно остановить большую?

– А кто поручится, что именно с малой крови не начнется великое зло? Как бы то ни было, дело сделано, уже ничего не изменить. Они все здесь: Властелин, Брат, Дева, у каждого своя звезда, свой выбор и свой бой...

– А ОН стоит, смотрит и ждет, пока другие захлебываются кровью и слезами!

– Мы тоже лишь смотрим, брат.

– Да, но мы НЕ МОЖЕМ вмешаться и все же пытаемся обойти запреты. ОН может, но ему важнее дождаться обвала, чтоб со скорбным вздохом простить похороненных под руинами.

– Что ж, когда-нибудь с него спросят и за это. Лучи Темной Звезды холоднее льда и острее меча. А обвал... Он может и не случиться, даже падающую скалу порой можно удержать.

Конец четвертой летописи

Летопись пятая

БАШНЯ ЯРОСТИ.

Это тоже образ мирозданья,

Организм, сплетенный из лучей,

Битвы неоконченной пыланье,

Полыханье поднятых мечей.

Это башня ярости и славы,

Где к копью приставлено копье,

Где пучки цветов, кровавоглавы,

Прямо в сердце врезаны мое.

Н. Заболоцкий

Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым.

Франсуа де Ларошфуко

ПРОЛОГ

– Я не ожидал этого,

– Я тоже, но я верю ему. Хотя что нам остается делать.

– Еще бы, над ним сейчас не властно ничто.

– А вот здесь ты ошибаешься, брат. Над ним властен он сам. Ему решать, что избрать.

– Любой на его месте выбрал бы Силу, Власть, Вечность.

– Ты представляешь кого-то на его месте? Я - нет. Он стал тем, кем стал, и я рад, что мы помогли ему вернуться. Да, соблазн велик, но он не первый в его жизни.

– Но может стать последним.

– Может. Но есть еще и Она.

– Этого я и боюсь. Смогут ли они еще раз потерять друг друга?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - FIDE. SED QUI, VIDE!

Доверяй, но смотри кому (лат.).

Позже, друзья, позже,

Кончим навек с болью,

Пой же, труба, пой же,

Пой и зови к бою.

А. Галич

2895 год от В.И,

11-й день месяца Дракона.

Обитель Святого Эрасти Гидалского.

Случилось немыслимое! Настоятель обители Святого великомученика Эрасти забыл молитву. И не какую-нибудь, а для обитателей Гидалского монастыря самую важную. Ту, с которой вот уже шесть сотен лет иноки каждый вечер обращались к небесному покровителю. Конечно, настоятель был немолод, с тех пор, как после смерти владыки Никодима иеромонах Иоанн по завещанию усопшего и с согласия братии получил Вечноцветущий посох, пустыня двадцать пять раз видела весну. Уже не первый год Иоанна по ночам мучили боли в сердце, случалось, что проклятый шарк [Горячий ветер, дующий несколько дней.] укладывал его в постель на кварту, а то и на две, но памятью своей настоятель гордился по праву, а тут такая беда! К счастью, до вечерней службы оставалось больше оры, и владыка поспешно уединился в своей келье, дабы перечесть молитву и попросить святого Эрасти сохранить ему память до тех пор, пока он не передаст Посох, а с ним и власть своему преемнику, которого он все никак не мог найти.