Доводы нежных чувств
Шрифт:
— Вы что же, перестали верить в нас, Аарон? — спросила вторая, прижимаясь плечом к стене и заглядывая сбоку в окошко.
— Мисс Маргарет, я не видел в своей жизни никого более целеустремлённого, чем вы. Если моя вера в вас рухнет, мне уже просто не зачем будет жить.
— Это потому, что вы не вылезаете из этих стен, в которых не сыскать ничего и никого примечательного и хоть сколько-то достойного внимания, — проговорила Маргарет. В это время мимо девушек прошли двое джентльменов, успевших на ходу скреститься гневными взглядами с говорящей.
— В этом году взнос подорожал, — грустно проговорил старик, когда мужчины скрылись из виду.
— Мы знаем. Не пытайтесь нас отговорить, — Лора вынула из своей сумки свёрток и без колебаний передала
— Что ж, — протянул он. — Формальности вам известны. Заполните эти документы, и я оформлю вам пропуска. Сколько человек ожидается от партии?
— Десять, — твёрдо проговорила Маргарет. Старик кивнул.
Девушки присели возле тумбы в коридоре и зашуршали карандашами. Они как на автомате заполняли строчки, которые знали уже наизусть и состав которых не менялся вот уже третий год. Окончив работу, Маргарет отодвинула от себя листки и прижалась спиной к холодной стене.
— Зачем они делают всё для того, чтобы мы ненавидели их и каждый раз вызывали на бой? Это так противоестественно, так нелепо, — она, будто бы, разговаривала сама с собой. — Сколько зла они творят и как нам жить среди этого кошмара? Как доверять им свою жизнь, будущее, жизнь своих детей? Чем бы всё ни закончилось, они в любом случае останутся главами семей и их решение будет окончательным. Они не позволят нам одержать полную победу. Но, зная это, и осознавая свою власть, почему они используют её с такой жестокостью? Нам ведь просто нужен рядом заботливый, любящий человек, способный уберечь от опасностей, но вместо этого они сами их и создают. Это какой-то замкнутый круг. Я так устала, Лора, — девушка закрыла глаза.
— До тех пор, пока мы не искореним рабское положение женщин перед мужчинами, Маргарет, ничего не изменится. Наше общество с его чудовищными порядками пробуждает в людях их худшие наклонности. Но мы обязательно победим, — Лора попыталась успокоить подругу, подбирая нужные слова. Но получалось лишь в сотый раз повторять то, что и так было всем известно. Они никогда раньше не разговаривали вот так по душам, и Лора была убеждена в том, что её предводительница — кремень, яростно презирающий в людях любые слабости. Она могла прогнать из партии какую-нибудь сердобольную девицу, которой вдруг показалось, что они как-то уж больно грубо говорят об отце семейства, который проигрался в карты — с кем не бывает. Она яростно дралась с полицейскими и охранниками на митингах, часто была бита в тюрьме, а в последний раз ей сломали ногу, чем обрекли на хромоту. Маргарет никогда не жаловалась, но всему есть предел.
— Так, — мисс Стенфорд стряхнула с себя уныние. — Ты закончила? — Она сложила свои листы в аккуратную стопку.
— Да, пойдём, — Лора тоже попыталась сделать вид, что ничего не произошло и, поднявшись со своих мест, девушки бодро, насколько позволяла хромота Маргарет, направились к окошку.
Казначей принял бумаги, ловко расставил на них нужные печати и подписи, выписал девушкам квитанцию об оплате пошлины и передал стопку пропусков.
— Сами впишете своих, — он облокотился о выступ, пока Лора с Маргарет проверяли всё и укладывали свою ношу в сумку. — Буду молиться за вас.
— Спасибо, господин Бриль, — проговорила Маргарет, сходясь со стариком в крепком рукопожатии. — Нам приятно ваше сочувствие и поддержка. Жаль, что так немного мужчин способны на это.
— Не судите их строго, дамы. Они молоды и глупы.
— При всём уважении, Аарон, некоторым из них уже крепко за шестьдесят. Прошу, не оправдывайте их.
— Мы, мужчины, сопротивляемся возрасту куда более рьяно, чем вы, женщины, — он вздохнул. — Мне уже семьдесят четыре года, и вы не поверите, но лишь год назад я понял, что жизнь прожита, а я столько всего не успел, считая, что всё ещё впереди. Я не умел понять жену, которая часто упрекала меня в чёрствости и в том, что мало внимания уделяю ей и детям, но осознал это я лишь когда она умерла, а через месяц за ней ушла и моя старшая дочь, — старик ссутулил и без того согбенную спину ещё сильнее. — Умение
В тот самый миг, когда глава партии «Женщины за равноправие» и её заместитель покинули здание парламента, мимо них проехал работник городской почты с увесистым рюкзаком за спиной. Подкатив к сортировочному пункту на окраине города, парень ссыпал содержимое рюкзака на широкий стол в приёмной. Несколько писем, скреплённых государственной печатью, как особо важные, были немедленно отложены для срочной отправки. Часть из них разошлась по округе. Два других в течение суток катили в почтовом дилижансе до места назначения. На пропускном пункте военной части солдат, дежуривший в тот день, привычно козырнул прибывшим и забрал письма. Вечером того же дня он доставил их туда, куда посчитал правильным, а когда Адалин с Патрицией зашли в медпункт, Габриэль помахал конвертами возле их лиц с многозначительным видом. Девушки с интересом взялись за письма и, спешно раскрыв, принялись бегать глазами по ровным строчкам. Когда они окончили чтение, то в недоумении переглянулись. В написанное верилось с трудом, но всё же это было справедливо.
Глава 57
В начале осени стало известно об очередной героической победе генерала Леграна. Вакцинация действительно помогла офицерам разработать новый план действий, который принёс успех больший, чем кто-либо ожидал. Военным удалось ввести врага в заблуждение и заставить поверить в то, что у армии генерала дела идут из рук вон плохо. Костры, рассредоточенные по всему лагерю, должны были навести повстанцев на мысль о плачевном состоянии личного состава. Настолько плачевном, что для борьбы с захватившей его эпидемией приходилось в массовом порядке жечь трупы умерших. Вдобавок ко всему от границ стали демонстративно отводить войска, но при этом очень тихо и аккуратно вооружённые группы рассредотачивались по лесам, стараясь не привлекать к себе внимания. Враг клюнул и, пустившись в атаку, был разбит за несколько дней в неравном бою. Подразделения Леграна продвинулись ещё дальше на юг и сумели занять стратегически важный пролив, через который противник получал снабжение и пополнение. Когда дело наконец было сделано, южным границам ничего больше не угрожало и, оставив часть солдат для поддержания порядка, Виктор с молодой женой отравились домой.
Их путь, как и два с лишним года назад, когда бравый генерал только познакомился с юной дочерью врача, пролегал через Кэтлуэлл, а потому без лишних споров решено было задержаться там, чтобы Адалин наконец повидалась с отцом, по которому безумно соскучилась и немного отдохнула в стенах родного дома. Экипаж, запряжённый тройкой ретивых коней, шумно затормозил возле дома Александра Виндлоу. Адалин, одетая в серое пальто, отороченное по воротнику линией чёрного меха, поспешно соскочила со ступеньки. Она не стала ждать, пока ей подадут руку и помогут спуститься, а потому солдат, призванный сопровождать почтенную чету, сконфужено застыл на месте, провожая бегущую девушку виноватым взглядом. Когда следом за ней вышел генерал, то лишь сочувственно похлопал парня по плечу.
Вечернее солнце отражалось от окон родного дома. Адалин не успела подбежать к крыльцу, как из дверей показалась женская фигура, непривычно округлая для своей комплекции. Вивьен щурилась, разглядывая новоприбывших, которых не сразу узнала, но когда поняла, кто спешит к ним, со всех ног, спотыкаясь на ходу, приложила руки ко рту, не веря своим глазам.
— Ада, милая! — протянула она. — Ты что же не написала? А если бы мы уехали?
— Вивьен, — девушка кинулась ей навстречу, но вовремя остановилась, чтобы не сдавить в жарких объятиях беременную женщину. — Как чудесно, — она перевела взгляд на её большой живот.