Доводы нежных чувств
Шрифт:
— Он не похож на дурака, этот Коул, — Алонсо снова поравнялся с девушкой и прижался спиной к забору. — Но обмануть его не составило труда. Я даже заподозрил какой-то подвох, когда мне передали деньги за картины, — Алонсо огляделся по сторонам.
— Ты везёшь их с собой? Тебе не страшно? — спросила Бьянка с искренней тревогой в голосе.
— Моя милая, при себе я имею средства лишь для оплаты проездного билета и покупки пары яблок у портовой торговки, когда доберусь до места. Все деньги хранятся на моих счетах в банке и с каждым днём приумножаются сами собой, — он улыбнулся, находя во взгляде дорогой подруги неподдельное участие к тому, что он говорил ей.
Суета на
— Я всегда буду помнить тебя, Бьянка. Будь счастлива.
Они разжали объятия. Оба ещё с минуту не могли разойтись и держались за руки, а когда Алонсо уже отвернулся, чтобы двинуться в сторону причала, Бьянка удержала его.
— Возьми, — протянула она ему конверт. — Нет, — девушка пресекла его попытку вскрыть послание. — Откроешь потом. Будь осторожен, Алонсо, — она ласково погладила его по плечу.
Последний взгляд, тихий вздох, шаги по пристани и вот девушка упирается в перила набережной, а мужчина в первых рядах на борту выискивает её взглядом. Бьянка взмахнула рукой, посылая воздушный поцелуй. Когда корабль стал отчаливать, Алонсо вспомнил про письмо. Крохотная газетная вырезка чуть не пустилась по ветру, но её успели поймать. Беглый взгляд по строчкам с каждой секундой придавал лицу мужчины всё более суровый вид. Когда он окончил чтение, Алонсо медленно поднял глаза и смял листок в сжатом кулаке. Как хорошо, что Бьянка уже не могла этого видеть.
Глава 55
Она вернулась ближе к вечеру. Обратный дилижанс сильно задержался из-за аварии на дороге, а потому у Бьянки было достаточно времени на то, чтобы подумать о своём поступке и о том, как жить дальше. В общем-то она всё решила ещё вчера, а когда проснулась одетая на застеленной постели окончательно уверилась в своём решении. Поначалу она, конечно, сомневалась и искала, за что бы зацепиться в своих размышлениях, но в конце концов ей всё же удалось справиться с эмоциями и сделать выводы. Бьянке очень хотелось верить в правильность этих выводов, ведь они ломали на корню все её прежние верования.
Она очень устала и проголодалась. И так как этикет её особо не беспокоил, она прошествовала через холл гостиницы, жуя пирожок с картошкой, который купила в лавке за углом и жмурилась от наслаждения. Главные часы на входе показывали половину пятого. Девушка поднялась по лестнице и направилась вдоль коридора к себе в номер. Внезапно, она остановилась и задумалась о чём-то. Мгновение, и она уже шла в противоположную от назначенной комнаты сторону.
Волнение подступало, но Бьянка не намеревалась сдаваться. Необходимо было закончить кое-что, не теряя времени. И так как вопрос касался не её лично, то она намеревалась со всей ответственностью подойти к нему, чего бы ей это ни стоило. Она остановилась возле нужной двери и постучала. Никто не ответил. Девушка постучала более настойчиво. Дверь качнулась. Бьянка тихонько толкнула её и замерла в нерешительности. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с собой. Ступив за порог, она скинула туфли и не слышно на цыпочках сделала несколько шагов вперёд. Коул сидел на диване спиной к ней и не видел её. Он знал, что кто-то вошёл — не мог не знать, не слышать стука. Но он не реагировал.
Бьянка неуверенно прошествовала вперед и наконец увидела то, на что был направлен внимательный взгляд. Напротив Джона, прислонённые к стене, стояли те самые картины, которые девушка надеялась найти в целости и сохранности, подозревая худшее. Бьянка выдохнула с облегчением. Она прошла ещё и остановилась у самой спинки дивана. Она взглянула на строгий профиль мужчины. Джон внешне никак не отреагировал на её приход. Одет он был небрежно, почти так же, как вчера, когда пришёл к ней отчитывать за прогулку. Это казалось странным, если знать, что в тот день у него были дела и он никак не мог позволить себе являться на встречи в таком виде. Коул сделал глоток из своего стакана и поставил его на место с глухим стуком.
— Ты не уехала с ним, — проговорил он каким-то не своим, довольно хриплым голосом.
— Я и не собиралась, — отозвалась девушка. Взгляд её упал на порванный пополам листок, лежащий на диване рядом с мужчиной. Когда в мятых клочках бумаги Бьянка узнала самопальный документ комитета культуры Флоренции, она закрыла глаза.
— Полагаю, мне придётся оставить себе эти картины в качестве сувениров из поездки, — Джон закинул ногу на ногу и уложил руки на спинку дивана.
— Для сувениров они слишком дороги.
— Не настолько, чтобы мне портить свою репутацию и репутацию государственного музея, — Джон наконец изволил повернуть голову в её сторону. Закатное солнце ложилось прямо на его лицо, зажигая огонь в рыжих локонах и янтарных глазах. Бьянка выдержала этот взгляд и очень медленно, как будто, страшась сорвать с поводка и без того нарастающее напряжение вынула из сумки газету.
— Если ты знал, что он обманывает тебя, зачем согласился на сделку?
Коул улыбнулся и развёл руками.
— Мне понравилось, с каким интересом ты разглядывала эти картины там в ресторане и авантюрист внутри меня решил посмотреть, чем всё это закончится.
— И тебе не страшно было рисковать?
— Чем, деньгами? — Бьянка кивнула. — Их нечего жалеть, это пыль, — он сделал глоток из стакана и снова откинулся на спинку дивана.
— Проблема таких, как Алессандро Манчини, — начала Бьянка, — в том, что они судят о многом очень поверхностно. Для них, если человек богат, то он обязательно мошенник, а эпоха Возрождения ограничивается четырьмя самыми известными именами, — она обошла диван и села с другого края, стараясь как можно плотнее вжаться в подлокотник, чтобы быть как можно дальше от Коула. Она протянула руку, взяла измятый лист и принялась разглядывать аккуратную ровную печать, производства талантливого художника, карманника, фальшивомонетчика и по совместительству товарища её минувших лет.
— Продолжай, — Коул вывел её из задумчивости.
— Я не сильна в атрибуции, но кое-что не даёт мне покоя, — она подпёрла подбородок рукой и облокотилась на колено. — К примеру, вот этот дом, — она указала рукой на группу людей с полотна, которые живо выясняли что-то, стоя возле белой каменной постройки. — Это здание гильдии каменщиков. Я помню его по гравюре из учебника истории, но в таком виде оно простояло от силы лет пятнадцать, потом оно обросло корпусами, но самое главное — ни Боттичелли, и никто из его современников не могли видеть его таким. Для этого им бы пришлось родиться на сотню лет раньше, — она взглянула на мужчину, ища понимания, как делала это во время уроков в школе с учениками, но встретилась лишь со взглядом, полным вопросительного недоверия.