Доводы нежных чувств
Шрифт:
— Кто угодно. У таких как он много врагов. Удивляюсь, что этого раньше не сделали, — Маргарет помолчала. — Хочется верить, что мир стал чуть чище, но на его место придёт кто-нибудь другой и один Бог знает, что он учудит. Нам нужна власть, мы должны заявлять о себе и с нашим мнением обязаны считаться. Что это за общество, где половина населения не имеет права голоса, права собственности и безмолвна как домашние животные? Хотя нет, что это я. Собаки хотя бы лают.
— Не будем опускать руки, Марго. Напомни, когда следующее собрание?
Некоторое время девушки ещё разговаривали о партийных делах, стоя на развилке,
Вечером Лора ждала Дугласа с особым нетерпением. Ей очень хотелось обсудить с ним новость, поговорить о предстоящем собрании, выполнить поручения Маргарет. Однако, парень не торопился домой. Он редко возвращался под ночь и от этого его мать с тёткой начали тревожиться. Тревога передалась Лоре, а страшная догадка всё сильнее пробивалась к сознанию, расталкивая по пути многочисленные отговорки и оправдания. Дуглас не пришёл тем вечером и на следующий день — тоже. На третий день он всё-таки явился, взволнованный и нервный, постоянно озирался, пугался каждого шороха. Долорес ничего не добилась от него, а Лоры не было дома, так что никто не имел возможности припереть его к стенке. Оказавшись дома, Лора, не раздеваясь кинулась в комнату своего заблудшего товарища. Она ни о чём не спрашивала его, всё было видно по лицу. Никогда раньше она не видела друга таким напуганным, потерянным и раздавленным.
— Зачем, Дуглас? — тихо спросила она, присев рядом с ним на кровати.
Парень согнулся, запустив пальцы в свою густую кудрявую шевелюру и, не меняя положения, просипел.
— Затем, что он мусор.
— Тебе надо бежать, спрятаться.
— Нет, я решил идти с повинной. Надо было сразу…
— Не надо! Не надо с повинной, — взмолилась она. — Тебя повесят! — по щекам Лоры уже текли слёзы.
— Пускай! — он подскочил. — Пусть все знают, что я сделал и это будет примером для других! Я боролся, как мог и вырезал эту гниль, Лора. — Он сел рядом и взял в ладони заплаканное лицо, — он сделал тебе больно. Такое не прощают.
— Дуглас, пожалуйста, ради меня, не ходи, спрячься. Умоляю тебя!
— Нет, я решил. Матери не говори, хотя всё равно узнает, но не говори, — он снова ухватился руками за волосы, взъерошивая и без того вихрастые локоны. — Так надо было. Это моя жертва, Лора и я верю, она вдохновит других. После меня борьба продолжится и справедливость восторжествует!
— Ты дурак! Она никогда не восторжествует! Всегда будут мерзавцы, для которых жизнь других ничего не стоит! И именно они будут лезть во власть! Как ты не понимаешь?!
— Я понимаю, понимаю, — он глубоко вздохнул. — Но и ты пойми. Я не мог поступить иначе, — парень порывисто обнял девушку. Она тоже обняла его. — Пообещай мне сейчас, что продолжишь бороться, иначе моя жертва будет напрасной, — он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Я обещаю, — тихо проговорила она. — Дуглас, после того, что ты сделал, мне важно понимать, кто я для тебя? Не думаю, что ты и раньше убивал за поруганную честь.
— Теперь это уже не имеет никакого значения, — он быстро поднялся со своего места, схватил куртку, висевшую на гвозде, и встал возле двери, набираясь решимости для последнего рывка.
— Дуглас, — Лора говорила почти шепотом, не желая верить в происходящее. — Ты сказал, что теперь всё будет хорошо.
— Так и есть.
— Ты солгал. Я не смогу без
— Сможешь, ты сильная.
Она поднялась с постели и приблизившись к нему, снова обняла, утыкаясь заплаканным лицом в широкую спину.
— Я сдержу обещание, Дуглас. Верь мне — мы будем бороться и не остановимся, пока цель не будет достигнута.
Дуглас молчал. Ему совсем не хотелось затягивать с прощанием. Боль и без того прорезала измученное сердце. Лучшим решением было уйти, и он ушёл. А на другой день в газетах напечатали о том, что убийца главы гильдии торговцев явился с повинной и ожидает приговора.
Глава 19
Случается, что при восприятии мира только в чёрных и белых тонах, человек упускает возможности или, что ещё хуже, отвергает их умышленно. К счастью, суфражистки и сочувствующая им общественность ничего не могли поделать с устройством мира на момент описанных событий. Судебный процесс над Дугласом решено было отложить до тех пор, пока потерпевшая сторона в лице Джона Коула младшего не явится из торговой экспедиции. Потерпевшая сторона в лице вдовы главы гильдии в свою очередь с завидным упорством обивала пороги прокуратуры, требуя для убийцы мужа самого сурового приговора. И будь у неё право что-то требовать, её желание непременно бы исполнилось.
Ожидания процесса затянулись больше, чем на месяц. За это время друзья парня ежедневно приходили повидаться с ним и если в день признания Лора готова была утопиться от отчаяния, то теперь все, и она в том числе, ощущали смутную надежду. Убийц редко приговаривали к тюремному сроку и зачастую этот срок становился пожизненным, а сам приговорённый убеждался в том, что из двух зол сам выбрал бы смерть, чтобы не мучиться. Тем не менее, Дуглас оставался жив и более того — с ним продолжали советоваться товарищи настолько, насколько это было возможно во время коротких встреч под надзором строгого конвоира.
Узнав о семейной трагедии, Джон не ощутил скорби. Трудно было понять по его непробиваемому лицу, что он чувствовал в момент, когда ему сообщили о смерти отца. Холодный рассудок почти сразу прикинул в мозгу последствия случившегося, после чего решено было поскорее заканчивать дела и возвращаться домой. Джон мог поддаться тоске вечером того же дня, оставшись наедине со своими мыслями в кабинете, но и этого не произошло. Он не ощущал горечь утраты, точнее ощущал, но не по отцу. Неприятная с точки зрения морально-нравственной мысль блуждала в его голове, и он не пытался особо её прогнать, ведь так оно было на самом деле — смерть отца ещё больше оттянула бы поиски Бьянки. А начать искать её он намеревался незамедлительно после возвращения домой.
К концу лета Джон Коул — успешный предприниматель и теперь уже глава семьи — сошёл с корабля на родной берег. Первым делом он заехал домой, обнял мать, выслушал её стенания и причитания, кои усилились и бурной волной обрушились на новую жертву в лице сына. Затем он отправился в гильдию отчитаться, сдать дела, а на другой день — в тюрьму на встречу с убийцей своего отца.
Дуглас раньше не встречался с ним и, ожидая при очередном вызове кого-то из товарищей, очень удивился, увидев незнакомое лицо. Мужчины сидели друг напротив друга и если облик торговца не менялся и по мимике его нельзя было ничего сказать о чувствах, то сдвинутые брови Дугласа говорили сами за себя.