Доводы нежных чувств
Шрифт:
Лора перевела на него пустой взгляд:
— Маскарад, — проговорила она с трудом.
— Какой маскарад? — он ещё пролистал. — Ах, вы имеете в виду ту выходку, когда вы с вашими подругами, — это слово он проговорил с особым пренебрежением, — переодевшись мужчинами, пытались проникнуть на заседание парламента? Ну, эту глупость мы не берём в расчёт, — он отложил дело. — Вы осознаёте, какими жалкими и нелепыми выглядят ваши потуги на пресловутое равноправие? Вы изо дня в день творите эту ахинею и ждёте, что вас начнут воспринимать всерьёз? Вы действительно считаете, что чего-то добьётесь?
— Полагаю, всё это не зря, — вяло проговорила девушка. — Если раньше нас откровенно игнорировали, то теперь наконец стали замечать.
— Вы ведёте себя как бандитки, у каждой из вас
— Насколько я знаю, — отвечала Лора, выждав минуту, — ваша матушка, господин Эрде, недавно вступила в нашу партию. Вы что же и её считаете больной на голову бабой, страдающей от безделья?
— Замолчите! — он подскочил на месте. — Моя мать — почтенная вдова и никогда не опозорит имя семьи связями с таким сбродом! — мужчина гневно смотрела прямо в глаза девушке, которая за время их разговора совсем не изменилась в лице. Её спокойствие одновременно злило мужчину и заставляло держать себя в руках. Он не мог позволить себе избить её, ведь тогда весть о его действиях моментально разнеслась бы по всем светским салонам, а главное — её непременно напечатали бы на первых полосах феминистских газет, которые за последнее время набирали популярность среди всех слоёв населения. Он несколько раз тяжело вздохнул, нависая над своим столом в позе быка, готового кинуться на тореадора, затем произнёс. — За вас внесли залог, Томсон. Снова. Радуйтесь. Я могу надеяться на то, что мы с вами больше не встретимся?
Лора отвела взгляд, уставившись в узкое окно, за которым сияло солнце.
— Это не от меня зависит, господин следователь. Пока всё будет оставаться таким, как оно есть, наши свидания не прекратятся. К несчастью для нас обоих.
— Уходите, — кинул он, резко приземляясь на свой стул. — Вещи свои заберёте у вахтёра. Куда идти, знаете.
Со времени, когда Маргарет Стэнфорд созвала нескольких из своих коллег по прачечной на важный разговор после очередного рабочего дня и общим советом они порешили создать объединение «Женщины за равноправие», произошло немало событий. Изначально девушки и женщины из числа рабочих фабрик выказывали недовольства, касавшиеся неравной по сравнению с рабочими-мужчинами оплаты труда и нагрузки. Они выдвигали требования, заявляли протесты, но, осознав, что их протест даже не пытаются услышать, начали устраивать забастовки. За нарушение дисциплины некоторых из участниц стали показательно наказывать — лишать работы и даже избивать. Тогда объединение поспешило воспользоваться вопиющей наглостью и своими силами девушки принялись издавать листовки, в которых описывали зверства со стороны властей и руководства фабрик по отношению к рабочим-женщинам, которые просто боролись за свои права. Со временем объединение стало пополняться женщинами и девушками разных сословий и положения. Каждая из них рассказывала свою историю, что давало почву для выдвижения новых обвинений и требований. Группа разрасталась, а её участницы теперь не устраивали забастовок, они размахнулись на предложение законопроектов. В списках значился закон о предоставлении женщине права распоряжаться своим имуществом после замужества, о принятии во внимание инициативы женщины при бракоразводном процессе, о домашнем насилии, а также о праве женщин голосовать на выборах. Их не пускали на заседание парламента, а в один из дней, когда группа передала на рассмотрение очередной список проектов законов, председатель с командой парламентариев демонстративно разорвал их документ и выбросил из окна. После этого события начались беспорядки. Женщины всеми силами пытались привлечь внимание к себе и к тем проблемам, которые они транслировали. Они писали свои лозунги на фасадах правительственных зданий, срывали заседания парламента и гильдий, устраивали митинги и пикеты против новых законов, которые противоречили их требованиям и просто ввязывались в драки с полицией, когда сил и терпения не оставалось. Одна из женщин даже осмелилась порезать ножом картину с обнажённой Венерой в
Помимо Бесс самопровозглашённая партия обзавелась за эти два года ещё несколькими состоятельными членами, в основном из числа богатых вдов или старых дев, коим посчастливилось не иметь братьев. Эти женщины, если не страдали от несправедливого отношения, то просто сочувствовали подругам. Они совершенно искренне жертвовали огромные суммы на внесения залога за заключенных, на организацию печати регулярных тематических газет, на проведение торжественных встреч с целью привлечения внимания к проблеме среди всех слоёв общества. Эти женщины не всегда вступали в объединение официально и не принимали участие в митингах, которые чаще всего заканчивались разгоном полицией, но как верный и несокрушимый тыл, они раз за разом вытаскивали подруг из передряг для того, чтобы те, передохнув малость, снова бросались в бой.
По направлению к выходу из городской тюрьмы Лора шла в сопровождении дежурного. Он безмолвно повернул ключ в замке, отворил калитку и, дождавшись, когда девушка окажется на другой стороне, также, не проронив ни слова, запер железную дверь. Лора вдыхала свежий воздух и ощущала, как в каждую клеточку её тела возвращается жизнь. Приглядевшись, она заметила вдали экипаж, возле которого активно жестикулируя спорили две женщины. Рядом с ними, прижавшись спиной к облучку, стоял парень и что-то быстро записывал в толстый блокнот. На козлах скучал кучер.
— Вон она! — крикнула одна из девушек, завидев приближающуюся к ним Лору.
— Лора! Какое счастье! — прокричала другая. Обе уже бежали в её сторону.
— Мы тут уже третий день дежурим. Нам лапшу на уши вешали, что отпустят, залог Бесс неделю назад внесла, ты представляешь?! — сбивчиво говорила одна.
— И пока я не припугнула их связями, они даже не чесались! — возмутилась другая.
— Девочки, — облегченно выдавила из себя Лора, оказавшись с двух сторон в крепких дружеских объятиях. — Я так рада вас видеть! Кого ещё удалось освободить? — спросила она, когда поддерживаемая под руки с двух сторон, зашагала по направлению повозки.
— Джейн и Салли отпустили вчера, Мери Ди и Мэри Джей — ещё раньше. С Марго сложнее — она сильно избила того полицейского, скорее всего дадут срок, — все поникли.
В этот момент троицу остановил тот самый парень, скучавший у облучка:
— Дамы, — вежливо, но настойчиво проговорил он, — замрите. — Вспышка фотоаппарата почти ослепила их. Лора даже ощутила, как к ней предательски возвращается надоевшая головная боль. Она недовольно потёрла пальцами глаза.
— Никогда к этому не привыкну, — буркнула она.
— Отлично, Джим, — похвалила его Бесс. — Поспеши опубликовать новость об освобождении заместителя главы партии в ближайшем номере и уточни, что её незаконно держали взаперти неделю после внесения залога, — парень кивнул. — А теперь, дорогая Лора, ты поедешь ко мне, будешь спать и есть до тех пор, пока к тебе не вернётся человеческий вид. И даже не спорь.
Лора не думала спорить. Она действительно очень устала и готова была уснуть прямо в экипаже на плече у подруги.
— Что было? — спросила она, когда их транспорт затрясло по каменистой дороге, не в силах формулировать более сложносочинённые вопросы.
— Наши снова пробились к секретарю Коула, — отчиталась Агнесс — третья из компании девушек. — Он обещал, что передаст наше требование об уравнении заработной платы для женщин и мужчин.
— Серьёзно? Обещал?
— Да, мы приложили отчёт о выработке на галантерейной фабрике. Отдел, в котором заняты женщины, уже не первый месяц показывает лучшие результаты, при этом получают они в полтора, а то и в два раза меньше, чем мужчины. Не мне тебе рассказывать. Цифры говорят сами за себя. Думаю, Коул сможет что-то сделать.