Дождь в моей душе

Зимняя Марина

– Саш! А ты любила кого-нибудь, как мама папу.

– Нет.
– Мои губы вздрагивают в легкой полуулыбке.

– А как же твой парень?

– Нет у меня никакого парня.

– Ну был же.

– Был да сплыл, - произношу я не отрывая взгляда от капель бегущих по стеклу.

– Я слышал, как родители обсуждали вашу свадьбу. Вы же собирались пожениться…

– Что говорили?

– Папа считал, что ты торопишься…

– А мама?

– А мама, говорила, что ели вы любите друг друга, то чего тянуть. О внуках фантазировала…

Отрываю взгляд от окна, поворачиваюсь к брату.

– Серьезно? Мама никогда не говорила мне ничего подобного.

Мот пожимает плечами.

–

Ты из-за меня с ним рассталась? Да?

– Матвей! Андрей, это лишь инородный элемент случайно затесавшийся в мою жизнь. Он отвалился сам собой как бородавка.

– Не знал, что бородавки отваливаются сами собой.

– Я просто не нашла более подходящего эпитета. Просто бородавка это первое, что пришло в голову при воспоминании о нем.

– Значит не было никакой любви между вами?

– Значит не было, - подтверждаю его слова приобнимая брата за плечи.
– А ты к чему этот разговор завел? Ты случайно не влюбился, - снова не могу сдержать легкой улыбки я.

– Я!? Да ты что!? Нет конечно!
– резко высвобождается из моих объятий. Дыхание Мота учащается глаза начинают бегать.

– И кто она? Одноклассница или болельщица?

– Да ну тебя!
– бормочет он направляясь к лестнице.

– Мот! Да я пошутила! Куда ты?
– собираюсь догнать его. Но он в несколько широких шагов преодолевает лестницу наверх и оказывается у себя в комнате.

Что я там говорила про слезы? Резервуары опустели и не наполнились… Не зря всю ночь льет дождь, наверное, он поделился со мной своей нескончаемой влагой. Потому что к утру моя подушка промокла насквозь.

Любила ли я когда-нибудь Андрея? Наверное, нет… Я любила то время, когда мы были вместе, и моя мама могла фантазировать о внуках и строить планы на будущее…

10.

Я запомнила дату в которую моя жизнь снова полетела в тартарары. Это был вечер воскресенья. Я успела два дня отработать в приемной, не найдя в этой работе ничего сложного. Роман Александрович вел себя максимально сдержано, я ни разу не нарвалась на грубость с его стороны. Просто выполняла поставленные мне задачи включая варку кофе в турке. Вот чего не умею, того не умею. Вроде бы ничего в этой процедуре сложного нет, но я знаю, что кофе я варю отвратный, по крайней мере мне самой он никогда не нравился. А вот Катя моя подруга и бывшая соседка по квартире, варит отменный кофе, она настоящая кофеманка. Научить этому делу она меня не смогла, сказав, что я только перевожу арабику и взяла эту обязанность на себя. Директор принимал мое варево и ни разу даже не скривился. Я спокойно ушла на выходные зная, что в понедельник с утра мне предстоит подготовить кабинет директора к расширенной планерке, а сразу после должно пройти совещание производственной группы. Я должна была обзвонить всех начальников смен и участков и предупредить об этом мероприятии.

– Шуруп! Он же выкарабкается!? Он ведь не умрет? Шуруп!
– испугано спрашивает Матвей пока я сосредоточенно следую за каретой скорой помощи.

Дождь упругими струями сечет по лобовому стеклу, фары встречных машин слепят, и я не могу ничего ответить брату потому что меня саму трясет от ужаса, и я пытаюсь быть максимально внимательной. Дедуле стало плохо в тот момент, когда мы собирались домой. Было уже поздно, давно стемнело и дождь разошедшийся не на шутка всерьез меня беспокоил. Я все надеялась, что он вот-вот прекратиться, и мы сможем спокойно поехать домой, но с наступлением сумерек к проливному дождю добавился еще и порывистый ветер. Садиться за руль в таких условиях максимально не комфортно и у меня даже мелькнула мысль заночевать у дедушки, а рано утром смотаться домой, чтобы переодеться для школы и офиса.

Но Матвей ошарашил меня своим признанием в том, что он еще даже не брался за уроки, а в понедельник у него контрольная по алгебре. Хочешь не хочешь, нужно ехать. Готовиться... Брат умудрился схлопотать две двойки подряд и ему срочно нужно было исправлять ситуацию.

Дедушка и с утра выглядел неважно, отказался от еды, ссылаясь на тошноту и головную боль. Я весь день уговаривала его поехать к нам хотя бы на несколько дней. Но он уперся, ни в какую не хотел оставлять свою квартиру. Думаю, ему тяжело находиться в нашем доме, вот он и упрямился. Его походка и до этого была шаркающей он передвигался по квартире опираясь на стены и мебель. В тот момент, когда он тяжело поднялся из кресла чтобы проводить нас и запереть за нами дверь, он пошатнулся и рухнул на пол. Я не сильна в медицине, но мне достаточно было лишь на секунда бросить взгляд на дедушкино лицо, чтобы понять, что у него случился инсульт. Скорая ехала долго. Около сорока минут мы с Матвеем хлопотали над дедушкой, в надежде на то, что бригада скорой помощи успеет. Мне было так страшно за дедушку Колю, но еще страшнее было смотреть на Матвея. На его лице застыл такой ужас, что я невольно проклинала все и вся за то, что мой брат вынужден переживать подобные моменты в таком возрасте.

Мы просидели в больнице до самого утра, мой мобильник сдох, а телефон Матвея и вовсе остался в квартире. Мот спал на моем плече, вздрагивая время от времени. Я искала глазами какие-нибудь настенные часы, но тщетно. Пришлось будить брата.

***

– Сашенька! Нужно было позвонить!
– я уже испугалась вдруг с тобой что случилось. Ты же такая ответственная.

– Простите! Инна Геннадиевна, хотите верьте, хотите нет. Но мне было совершенно не до этого.

– Понимаю, - качает головой женщина.
– Пусть все обойдется! Как показывает практика, люди, шагнувшие за семидесятилетний рубеж, те еще живчики. Взять хотя бы нашего директора, семьдесят шесть лет. Дважды "короной" переболел и ведь выкарабкался. Может еще на работу выйдет, хотя думаю, что сын этого уже не допустит.

– Его парализовало… - опустив голову произношу я.

Женщина тяжело вздыхает.
– Бедные дети, - произносит тихо.

– Ладно. Я пойду.

– Иди! Меняй эту истеричку. Я уже думала сама пойду сегодня роль секретаря исполнять. Правда, я ему там с три короба за тебя наврала. Я же ситуации не знала…

– Что сказали?

– Что тебя соседи затопили.

– Какие соседи? Я живу в частном доме.

– Ну ты уж будь добра поддержи легенду. Не знаю… Водопроводную трубу то у тебя и в частном доме могло прорвать. Давай, давай! Беги, - подгоняет меня начальница.

Сменив недовольную Катю на посту я принялась за работу. Минут через сорок Роман Александрович вышел из кабинета в пальто и с папкой в руках. Строго зыркнул на меня своими серьезными глазами. Я подскочила с места как школьница, приветствующая учителя заходящего в класс и молча на него уставилась. Наверное, общее волнение в котором я находилась последние сутки, сказались на моем состоянии, меня в буквально смысле трясло.

– Разобрались со своим наводнением?
– низкий голос ударил по барабанным перепонкам.

– Да!

Я посмотрела на мужчину и тут же отвела глаза. Да что со мной происходит? Откуда взялся этот мандраж? Нужно прикупить себе что-нибудь успокоительное. От легких седативных я отказалась, как только села за руль. Я и так не слишком то резвая, так что заторможенность реакции мне совершенно ни к чему. Невролог прописывал мне рецептурный препарат, но я так и не решилась начать его принимать, хотя тетя Нина очень настаивала. Именно она, в буквальном смысле за руку, отвела меня тогда к врачу.