Дождь в моей душе
Шрифт:
***
– Сколько? Мот! Ты что, ее жидким золотом заправлял?
– гипнотизирую экран смартфона, на котором всплыло сообщение от банка, говорящее о том, что моя карта похудела на четыре тысячи. Еще раз поворачиваюсь к брату, плюхнувшемуся на пассажирское сиденье.
– Ну так полный бак же! Сама же сказала! Я "джи драйв" залил. Папа на топливе не экономил.
Слегка покачав головой, выдыхаю и трогаюсь с места.
– Шуруп! Ее помыть нужно. Давай на самомойку заскочим. А то в таком виде тебя первые же гайцы тормознут. Номера не читаются.
– Хорошо, заедем.
Что поделать, если учились мы далеко не на чистом асфальте. К тому же ночью пролил сильный дождь, и машина и вправду выглядит теперь очень грязной.
– Только я не умею.
– Я сам помою. Ты, главное, до мойки докати.
Катюша пересела
– Сань! Ты уверена? Что-то водитель из тебя пока так себе. Только без обид, - произносит Катя.
– Все нормально будет. Втянусь... Я со школьным другом консультировалась. Он гаишник, и его старший брат тоже инспектор. Ребята сказали, главное - не нарушать и в случае чего сразу звонить кому-нибудь из них. Поторопилась я, конечно, с наследством. Нужно было все-таки попытаться как-нибудь переоформить машину на себя. Но теперь уже поздно дергаться. Постараюсь ездить аккуратно, у меня других вариантов нет.
Дверь распахивается, и в салон просовывается голова улыбающегося Мота.
– Шуруп! Мелочь гони!
– высыпаю на его ладонь металлическое содержимое кошелька.
– Я там одну багулину надыбал. Нужно ее юзать, пока не пофиксили, - произносит Матвей, выбирая из горсти мелочи только двухрублевые монеты.
– По-русски можно?
– Что тебе не понятно? Я же сказал, терминал тупит. Двухрублевые монеты, понимает, за десятки. Я ее сейчас еще и воском покрою за копейки, - растянув губы в широкой улыбке, поясняет Матвей. Давно я не видела его улыбки. Уголки моих губ сами приподнимаются, а брат тем временем хлопает дверцей.
***
Как не хотелось мне остановить время, но понедельник наступил, не дожидаясь моего согласия. Страшно ли мне? Да! Безумно! Сегодня мне предстоит раздобыть себе работу любой ценой. Но самое ужасное - добраться до этой работы мне придется за рулем. Как не убеждала я себя всю ночь на пролет, что нет в вождении ничего страшного. Все равно меня трясет, как осиновый лист на ветру. Сейчас, пожалуй, нет женщин, которые бы не имели водительского удостоверения. Но все равно мне не удалось убедить себя в том, что все легко и просто. Уверена, что буду ощущать беспомощность, как только доеду до первого нерегулируемого перекрестка. Мот вчера помог мне подобрать маршрут, на котором я почти всегда буду главной. Да, добираться я буду дольше, и расстояние увеличится почти на десять километров. Зато мне всего три раза придется повернуть на лево и лишь один раз пересечь железнодорожный переезд.
– Не дрейфь! Хочешь, я поеду с тобой - спрашивает Матвей, оглядывая меня с головы до ног.
– Ты не слишком ярко выглядишь, - произносит брат, задержав взгляд на моих глазах. Не думаю, что мой макияж можно назвать слишком ярким. Просто Матвей уже привык к моему бледному бесцветному лицу.
– Мне нужна работа! Мне надоело смотреть на то, как нафуфыреные дамочки указывают мне на дверь! Я же выгляжу как тинэйджер!
И правда, без косметики и в привычной одежде мне вряд ли можно дать больше шестнадцати-семнадцати лет. Мама всегда утверждала, что для блондинки я достаточно яркая, поэтому косметикой я пользовалась только в особых случаях. В основном, когда встречалась с Андреем. Почему-то тогда мне хотелось выглядеть немного старше и привлекательней. Цветом волос я в маму, а вот темные брови и темные ресницы мне достались от отца. С братом мы похожи, но заметно, что он гораздо больше взял от папиной внешности, нежели я. На самом деле я немного лукавлю, потому что сегодня я еду не только на папину работу, но еще и в опеку. А там мне лучше выглядеть максимально взрослой и уверенной в себе. Ну и что, что по паспорту мне двадцать два. Первое впечатление, как показала практика, самое важное. Бесполезно потом показывать документы, если в тебе сразу разглядели подростка.
Обуваю удобные кроссы, поправляю узкую юбку, немного ниже коленей. Еще раз заглядываю в папку с документами.
– Мот! Подай мне пожалуйста вон тот пакет.
– Что это?
– заглядывает в него.
– Туфли.
– Это не туфли! Это ходули какие-то! Ты ходить то на них умеешь?
– брат вытаращив глаза разглядывает черные лодочки на шпильке.
– Умею, - слегка улыбнувшись, забираю пакет из его рук.
– Зачем они тебе? Еще ноги переломаешь, - следует за мной.
– Не волнуйся, -
– На педали я буду жать вот в этом, - демонстрирую ему правую ногу. А по улице ходить в этом. Поверь, у меня достаточно практики, хождения на каблуках. Гораздо больше чем вождения автомобиля. Пусть я их и ненавижу, каблуки любой женщине придают более уверенный вид, - еще раз коротко улыбаюсь брату.
– Хорошо я придумала?
– Ну это будет, как минимум разумно, не садиться в этом за руль, - поучительным тоном произносит он, помогая открыть мне дверь.
– Может я все-таки с тобой!? Чет я очкую... Как бы ты не влипла во что!
– Ну во что я могу влипнуть? Не придумывай!
– Я бы не волновался, если бы не видел какой ты можешь быть обезьяной с гранатой!
Все слова улетучиваются из моей головы.
– Вот это комплемент!
– ошарашено произношу я.
– Да ты не обижайся! Просто тебе нужно побольше практики!
– Мот следует за мной в гараж.
– Ты главное к дорогим тачкам не прижимайся, держи дистанцию. Помнишь же про дистанцию! И паркуйся, где-нибудь на пустыре. И больше шестидесяти не едь! И… - Я одним взглядом заставляю его закрыть рот. Потому что это тирада по всей вероятности могла быть бесконечной. – Я просто волнуюсь за тебя, Шуруп! Будь аккуратней, - бормочет себе под нос, опуская глаза. Матвей боится показать свою уязвимость. Но я то понимаю, что он просто боится меня потерять. Он ребенок и просто на просто боится остаться один.
– Не волнуйся все будет хорошо! Иди позавтракай! Гренки уже давно остыли.
– Ты сделала мне гренки?
– Угу… С сыром, - на сей раз бормочу уже я.
– Как мама… - шепотом говорит он.
Я порывисто обнимаю брата и ныряю в машину.
– Как мама...
– произношу одними губами.
Я знаю, что он очень их любит, мама всегда готовила Матвею на завтраки гренки с сыром.
6.
Полтора часа в пути! С ума сойти! Я по совету Мота плелась шестьдесят километров в час, наплевав на то что машины на трассе сигналили и обгоняли меня абсолютно все, включая допотопный фургон, рисковавший развалиться на ходу. Помнится, папа говорил, что добирался до работы минут за двадцать. Оглядываю высокое здание так инородно смотрящееся в этом месте. Вокруг промзона. По пути мне встретились несколько заброшенных строений с выбитыми окнами и облупившимися стенами. Если бы не фото из Интернета, я бы, пожалуй, развернулась на полпути. Но я знала, что этот завод доложен быть современным, папа работал здесь десять лет. И судя по его рассказам, производство развивалось в довольно неплохом темпе.
– Неужели нельзя было найти более презентабельного места?
– шепчу я, переобуваясь из удобных кроссовок в узкие лодочки. Еще раз более пристально рассматриваю себя в зеркало заднего вида. Рука тянется к сумочке. Пальцы нащупывают помаду в полураскрытой косметичке. Подкрашиваю губы нежно-розовой матовой помадой, все-таки я съела тот слой который нанесла дома, пока стояла на железнодорожном переезде, не решаясь повернуть налево. Сосредоточено обвожу контур верхней губы, пока от данного процесса меня не отвлекает стук в окно. Резко оборачиваюсь мажу розовым цветом по щеке. Мужчина в форме охранника жестом просит меня опустить стекло. Пальцами пытаюсь стереть помаду с щеки, выхожу из машины. Мужчина смотрит на меня удивленно.
– Здравствуйте!
– Охранник смотрит то на меня, то на машину.
– Я дочь Вячеслава Шевцова, - произношу я. Мужчина меняется в лице.
– Здравствуйте! Я узнал машину, - говорит он.
– Примите мои соболезнования… - Я киваю и отвожу взгляд.
– Вы по делу?
– Да, мне бы в отдел кадров попасть.
– У вас есть пропуск?
– Нужен пропуск?
– растеряно произношу я.
– Давайте ваш паспорт, - протягивает руку.
– Вообще у вас должно быть приглашение. Вашей фамилии в сегодняшних списках не было, поэтому и пропуска нет. Но ничего… Если вы не к директору, а всего лишь в отдел кадров, пропуск я вам нарисую, - кривовато улыбается он.
– Идемте за мной, - говорит он и направляется к проходной.
– Хотя нет, подождите! Переместитесь пожалуйста на гостевую парковку, – указывает в сторону.
– Новый начальник охраны лютует с утра, собственно поэтому, я к вам и подошел, - как-то виновато произносит он.