Дождь в моей душе
Шрифт:
– Ему не до нас, - Рома валет меня в снег. А я выкручиваюсь, и он поддавшись мне оказывается снизу. Упираюсь руками по обе стороны от его головы, нависаю над ним рассматривая его черты.
– И долго мы в гляделки играть с тобой будем?
– спрашивает он поправляя выбившуюся из-под шапки прядь моих волос. Я наклоняюсь и целую его обветренные губы. Сейчас они жесткие и холодные, но несмотря на это такие желанные.
– Мясо горит!
– кричит Матвей подбегая к мангалу, начинает его тушить. Несколько угольков воспламенились и часть мяса прилично подгорела.
– У Сашки сегодня
– не перестаёт возмущаться брат.
– Чего?
– Вот здесь я точно не причем!
***
Крупные пушистые хлопья медленно опускаются на сугробы. Как в сказке... Ели большие и маленькие укутаны белыми пелеринками. Я стою у окна и как завороженная наблюдаю за магическим таинством природы. Все-таки снег - это не дождь...
Мои руки греет чашка с глинтвейном. Мне давно не было так хорошо. Луна спит на своей лежанке. А может притворяется что спит, потому что ее хвост то и дело двигается из стороны в сторону.
– Ты не человек! Я чуть не сдох, - доносится громкий голос Матвея. Они с Ромой ушли в сауну, а я пока воздержалась, хоть и люблю это дело. При брате мне неловко.
– Шуруп, он тебя сделает!
– раскрасневшийся Матвей заваливается в гостиную.
– У меня чуть глаза не полопались!
– брат плюхается на диван.
– Ты пойдешь?
Поглядывая на брата, отрицательно качаю головой. Рома понимающе кивает. Матвей осушает второй стакан воды залпом. Поднимается с дивана и почесав Луну за ухом объявляет, что собирается спать.
– А теперь?
– он обнимает меня со спины. Наклоняется и целует в шею. Чувствую, как волоски на теле встают дыбом. На нем махровый халат, а на мне утепленные джинсы и свитер. Рома оттягивает ворот моей кофты и целует меня в плечо.
– Он будет спать сегодня как убитый.
– Ты специально взял собаку?
Рома улыбается.
– Как видишь это сработало, - шепчет на ухо.
– Его руки ныряют под свитер и пальцы начинают нежно поглаживать мой живот.
– Я тоже хотела попариться, - откинув голову на его плечо произношу я.
– Потом, - говорит он и подхватывает меня на руки.
***
Открываю глаза и тут же встречаюсь с его взглядом.
– Доброе утро, - на губах Романа играет теплая улыбка. Он сидит в кресле напротив кровати держит в руках телефон.
– Доброе, - чуть осипшим голосом произношу я, натягивая одеяло до подбородка.
– Как спалось?
– А тебе?
– отвечаю вопросом на вопрос, а он делает шаг к кровати и хватается за край одеяла, тянет его на себя. Мне казалось, что я держала его крепко, но оно тут же ускользает из моих рук.
– Что ты делаешь?
– смеюсь я, теперь он хватается за мою щиколотку и подтягивает ближе к себе, сорочка подо мной скручивается, и я сейчас сверкаю трасами и полуобнажённой грудью. Пытаюсь поправить съехавшую ткань, но он не позволяет мне этого сделать, нависает надо мной удерживая мои запястья над головой.
– Вдруг Матвей уже проснулся!
– шепчу одними губами. Пока его губы прокладывают влажную дорожку по моей шее.
– Он уже на улице, - не отвлекаясь от процесса произносит Рома.
– Подожди! Подожди! Он понял, что я ночевала у тебя!?
– Рома отрывается от моей шеи смотрит
– Саша! Ему дела нет… Ребенок отдыхает. Он проснулся, позавтракал. Мы даже успели немного подраться за последний кусок твоего божественного рулета. Ты зря загоняешься. Он умный парень. Он может делать вид что чего-то не замечает, но это не значит, что он не понимает, что мы с тобой взрослые люди…
– А который час?
– Почти одиннадцать.
– Что?
– я подскакиваю с места.
– Почему ты меня не разбудил?
– я верчу головой в поисках своей одежды.
– Ты куда-то спешишь?
– Ну конечно! У меня же дедушка дома!
– Саш! Я уже позвонил Татьяне Юрьевне, она побудет с ним до вечера.
Как же хорошо и комфортно мне было вчера. Даже ночью я чувствовала себя абсолютно расковано, я просто наслаждалась моментом и не думала ни о чем и ни о ком. В крепких объятиях Ромы я не думала ни о Матвее, ни о дедушке. Я просто провалилась в какую-то негу и прибывала в ней до самого пробуждения.
– Расслабься, - он снова притягивает меня к себе.
– Тебе ведь было хорошо?
– я положительно киваю.
– Саша, ты просто нереальная, - целует мое плечо, - вкусная, - влажный поцелуй в шею, - нежная, - его губы проходятся по моему подбородку, - моя… - Рома накрывает мои губы, и я снова проваливаюсь в вязкий омут.
22.
Полтора месяца спустя
– Я хочу подробности!
– Я все тебе уже рассказала, - лежу на животе подпирая руками подбородок. Телефон время от времени сползает с подушки. Катя нервничает.
– Да поставь ты его уже нормально, такое ощущение что я с люстрой твоей говорю, а не с тобой.
Пересаживаюсь в позу лотоса, беру телефон в руки.
– Санечек, а ты похорошела!
– Не придумывай!
– Да, я тебе говорю! У тебя сейчас глаза горят и румянец на щеках появился.
Не могу скрыть улыбки, которая и так уже прописалась на моем лице.
– Кааать. Мне кажется, что я его люблю.
– Кажется ей, - посмеиваясь произносит Катя.
– Что еще за "кажется"?
Я пожимаю плечами и снова заваливаюсь на кровать, поднимая телефон над собой на расстоянии вытянутой руки.
– Санечек! Я очень за тебя рада!
– Ты знаешь, я думала, что Матвей его отпугнет. Что когда он поймет, что брат будет всегда прицепом со мной. Я же фактически женщина с ребенком, - усмехнувшись произношу я, - то его интерес в один момент сойдет на нет. А сейчас я ловлю себя на мысли, что даже слегка ревную Мота к нему. Они нашли общий язык. На прошлые выходные Рома возил его на стрельбище. Я просто место себе не находила и была категорически против. Но ты бы видела каким Матвей был счастливым, у него рот по сей день не закрывается, только и слышу, как он хвастается своими успехами. Мишени, в которые стрелял домой притащил в комнате своей развесил. То, что со школой тоже он разобрался уже даже сомнений нет, никто к нам больше претензий не имеет. А ведь это было действительно большой проблемой. Мот очень привязан к той девочке, я боялась, что он будет тяжело переносить разлуку с ней.