Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
– А кто им скажет?
– Не поручусь за других, может, и найдете дешевле и не хуже, но я продаю клинок за столько.
– А как же скидка? Постоянному клиенту? И часть расчета золотом.
– Вы у меня первый раз.
– Прикажете выйти и зайти? Или подождать до завтра?
– Вот когда прейдете...
– Слово...
– Хорошо, семьдесят пять, - уступил оружейник. Шнепфер у него болтался давно. Кому попало не продашь. Торговля оружием с побережья не приветствовалась. Не то чтобы запрещалась, но лучше
– Семьдесят и можете подыскивать что-нибудь типа дюсака, а лучше алкуса. Нужны парные.
– Хоть сейчас.
– Сейчас преждевременно.
– Только посмотрите. На будущее.
Кроус позволил заглянуть Колину в один из запертых ящиков. Не много не то, что просил. Но хороши!
– Тоджи!
– Совершенно правы, их оружие, - согласился Кроул.
В ящике лежали: улуги* - небольшие мечи, носимые за поясом сзади; кестики - удобные ножи и набор шивегеев - четырехгранных шилец. У всех рукояти из уру - нароста на березе и вываренной бересты.
– Если только для коллекции, - обнадежил с покупкой Колин.
– А дюсаки все же присмотрите. С такой красавицей...
Опять шлюхой обозвал, - обиделся за клинок оружейник, но с легкостью простил. Не каждый день у него такой примечательный посетитель.
– ... В тесной драке не развернешься. Так что зайду в самое ближайшее время. В самое ближайшее.
– Тальгарские дороги, - завздыхал Кроус донести до покупателя, в следующую встречу не сбросит ни полгроша.
– То, что прослужит вечность не стоит бросово, - согласился Колин.
На прощание сунул мальчишке монетку. Тот подкинул, поймал левой и шлепнул на коленку.
– Аверс! Хорошая примета!
Забрав покупки, Колин вышел из лавки и неспешно двинулся вниз по улице. Солнце, смилостивилось, выглянуло, позолотить крыши и лица людей. На душе по-особенному хорошо. Подъем настроения и желания. Все задуманное получится.
Еще бы с рисунком разобраться. На кой она (гранда! гранда же конечно!) мне?
– Не боишься пораниться? Или тебе не в первой?
– обратился к Колину стоящий в сумраке подворотни мужчина. Он со вкусом, смачно хряпал грушу. Чавкал что свинья у корыта. Кожаный жак, меч, на голове калотта с крашенным пером цапли. Типичный наемник. За два нобля в месяц.
– Желаете поучить или испытать?
– вежлив Колин с обладателем примечательного убора.
– А что? Одного мало?
– почесал наемник щеку.
– Хорошему учится никогда не поздно.
От легких денег отказываются только дураки.
– Штивер и я весь твой, до ужина. Но деньги вперед, - усмехнулся наемник. Уж больно потешно парень держал оружие. Прижимал к боку.
– Платить за то чего еще не получил и получу ли? Такой глупости не допустят даже в провинции.
– Для маменькиного сынка у тебя отлично варит котелок, - наемник вытянул меч, сверкнул, рисуя круг.
Почему такая фигура? Половина
Новый ученик на подставу не повелся. Уже не плохо.
– Начнем? Убедишься, что не зазря потратишь серебро.
Движение. Одно. Снизу вверх. Стремительное. Голова наемника отвалилась за плечо, повиснув на мышцах шеи. Кровища хлестнула фонтаном. Незадачливый учитель выронил меч, поверх упал сам.
– Превосходная вещь!
– порадовался Колин шнепферу, резким взмахами сбрасывая с клинка кровяные капли. Убрав оружие, кинул монету.
– Ваша оплата, саин.
– Штивер упал аверсом вверх.
– И примета добрая.
У торговца одеждой ему оказались слишком рады. Так рады, что и рта не позволили открыть. Пришлось не задерживаясь ретироваться. Почти сбежать.
В следующей лавке приобрел сапоги из козлиной кожи, отлично выделанной и мягкой. От остроконечных пулен отказался. Преждевременная покупка. Новик не полноценный придворный, красоваться в такой обуви.
Хотел, но не прошел мимо ,,Шелковинки. В неприметной лавке, его встретил мир и покой, и понимание. Приятный сумрак, тонкий запах лаванды, вешала и в этом царстве полусонный торговец. Его дочь, чем-то походила на папашу, но чуточку бодрей.
– Саин, желает сменить наряд?
– спросил усталым голосом хозяин ,,Шелковинки.
– Разве не очевидно?
– указал Колин на себя сверху вниз.
Торговец вытянув губы гузкой, в раздумьях обошел клиента по кругу. Встречно унгрийца обходила его дочь. Потом они поменяли направления, общаясь на понятной им тарабарщине.
– Белый ничего не дает.
– Ничего.
– Пурпурный?
– Пожалуй...
– Верх? Низ?
– А если черный?
– Низ? Верх?
– Коричневый?
– Бледно. К тому же коричневый должен подчеркивать скромность.
– А если ....
– Нет-нет!
Итак минут десять. На исходе терпения клиента, консилиум постановил следующее - только однотонное, не яркое, лучше фиолетового цвета. Фиолетовый как оттенок черного. Контраст мужественности и смирения.
– Смирения как смирения?
– Смирение как готовность.
– Серебро?
– Манжеты и область груди...
Порезанной рожи не достаточно выглядеть приличным человеком?
– удивился Колин, пытаясь проследить логику размышлений торговца и его дочери. Ему-то только и надо, вызывать ассоциацию - и воевать гож, и в спальню вхож.