Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
Дождь унялся, но солнце не показалось. Бесцельное и долгое болтание по городу, самому не понятно зачем. Заглянул в собор Святого Гелли. В величественном пространстве сизый сумрак, пугливое эхо и бледные огоньки свечей. Поллак прошептал две строки ,, Взываю Отче и остановился. Забыл слова?! Марк не по-доброму отметил, бог забыл его, он забыл бога. Вот только квиты ли? К вечеру, встретил старого знакомца, барона Олонэ, прибывавшего в счастливой поре медового месяца. Пятая женитьба. Молодожен доволен и полон надежд заполучить наследника. Куда ему их? Солить?
Два
Может и не тяжелей, но согнет..., - признал Поллак новый порядок.
Прием состоялся в четверг, во второй половине. Принимали не во дворце пфальца и не сам Оттон, а в северной пристройке у рикордера*. Мрачная башня соперничала с настроениями Поллака. От встречи он хорошего не ждал.
– Должны понимать, марк, дознание по мятежу еще ведется и далеко от завершения. Саин Оттон лично присутствует на каждом заседании трибунала, - пояснял Аллен аф Гайд, втискивая грузное тело в кресло. Оно досталось от тщедушного предшественника, но не поменял.
– Вам еще повезло.
И никаких уточнений, в чем именно заключалось везение. Не в том ли, что Конюшенный рынок уставлен вдоль и поперек виселицами? Рясно развешивать мятежников. В нарушение обычая и закона. Лечь под топор еще следовало заслужить. Чистосердечным раскаянием.
– Они пренебрегли присягой! Почему мне нельзя от нее отступиться?
– визжал и брызгал слюной перепуганный Оттон. И ведь отступился. Одно из немногих доведенных им до конца деяний, когда следовало действовать строго обратно. Не простят. Но о том поздно беспокоиться и поздно что-либо исправлять.
– Вы прождали только три дня, - бубнил рикордер.
– Шатилен Деммо ждет неделю, Ванд и того дольше.
Следует ли истолковать везение в таком ключе и Конюшенный рынок не причем? Но Поллаку собственно мало забот о названных персонах. С шатиленом он не знаком. С Вандом их пути пересекались дважды. И дважды они находились по разные стороны поля битвы.
– Можно было вызвать на более позднее время.
– Вас - нет.
Рикордер, чье крупное лицо напоминало плохой барельеф - ничего живого, нашарил в развале бумаг свиток.
– Если не знаете...
Откуда Поллаку знать столичные новости? Пока они окольно и с оказией доберутся до Мюнца, обретают статус прошлогодних.
– ...король Моффет потребовал службы.
– Отряд уже отправлен, - удивился Куцепалый. Он лично отрядил в него своих лучших конных лучников. Щедрость еще аукнется. Граница не прощает слабых мест.
– Речь не о войне, - рикордер задумался на минуту. Зачем-то взял перо. Ни макнув, ни черкнув, бросил обратно. Оглянулся на маленький не прибранный столик, на засохший утрешний десерт. По объедкам ползали тараканы. Именно такова сегодня Унгрия.... Патриотический вздох подавлен. Любимое отечество бесстыдно делили и дожирали мерзкие человеки-насекомые.
Как он воспримет?
– пытался определить Гайд реакцию приглашенного на будущее известие.
Текст пересланной
– Король Моффет просит отправить молодых людей из достойнейших фамилий, представлять Унгрию при Серебряном Дворе гранды* Сатеник.
Свиток в руках рикордера не королевский. Шнурок украшен малой печатью и только. Но что с того?
– Больше похоже на получение заложников, - выдержан Поллак. Тринитарий его предупреждал. Пфальц потребует службы. Лаш в своем полном праве.
– Представителей, - поправил рикордер. Спокойствие маркграфа, даже если оно только внешнее, Гайда не порадовало. Не получится ли, что здесь и сейчас он подтолкнет к новой междоусобице.
Вот и посмотрим, - рука дернулась наложить святое троеперстие. Воздержался. Хватило ума.
– ...Указ, - рикордер протянул маркграфу свиток.
– Ваш сын отправляется в столицу королевства, в Карлайр.
В Унгрии все еще воспринимали Эгль, как соседа, а не метрополию. Осознание что находишься на задворках мира, приходит нескоро и приживается долго. Поколениями. Если их конечно не выкашивать в битвах. Тогда быстрей.
Значит в столицу..., - перед глазами Куцепалого всплывал облик тринитария. Он не глядя забрал бумаги.
Сдали нервы, - прочитал Гайд сонм чувств, мелькнувших на лице маркграфа. Маленькая победа? Пожалуй. Очень трудно заключать брачный союз, когда претендент на руку прекрасной Сэз будет столь далеко.
– Моему сыну только шестнадцать.
Я думал, не попытается, - облегченно вздохнул рикордер. На случай упорства на столе стоял колокольчик, по звонку которого в комнату войдет стража.
– Семнадцать через четыре месяца, - внес уточнение Гайд, подглядев в заготовленную справку, которую держал под рукой.
– Ехать осенью.
Как же так Поллак? Упустил из виду важное обстоятельство. Браки ранее восемнадцати разрешаются только с дозволения сюзерена. Оттон не даст его в любом случае, под любые гарантии. А то, что сынок окажется в Эгле свяжет тебе руки. Рискнешь наследником, марк? У Моффета все ходят по нитке. Или пошлешь Оттона подальше и ослушаешься? В любом случае, Каасу от союза с тобой становится мало толку, теряется Мюнц. А ландграф прогматик и еще какой!
– раздумывал рикордер. В пору, смеяться от радости. Но не весело. И не понятно почему.