Дождь Забвения

Рейнольдс Аластер

– Я пилю только стоящее пиления. Что мы собираемся делать?

– Искать другой выход, вот что.

– Его нет.

– Спустимся опять. В конце зала может быть другая дверь.

– Даже если она и есть, думаешь, ее оставили открытой? – спросила Верити.

– Пока не найдем, не узнаем.

Они поспешили вниз, обошли шар и газовый баллон, устремились к дальней стене. Там и в самом деле оказалась дверь – высотой в два Флойда и шириной в грузовик. Створки должны были уходить в стены, но, сколько Флойд ни давил, они не шелохнулись,

как и дверь на галерее.

– Похоже, заперто с той стороны, – заключил он, тяжело дыша.

– Значит, мы и в самом деле по самое хлебало в дерьме и без лопаты?

Флойд изумленно глянул на нее. Ладно, ситуация отчаянная, но чтобы так выражаться?

– Э-э… я не ослышался? – только и произнес он.

– Я немножко нервничаю.

– Кстати, лопата как раз не помешала бы. А лучше лом.

– Зачем?

– Я вижу щель между створками. Если туда что-нибудь засунуть, можно раздвинуть достаточно, чтобы протиснуться.

– В другой подвал?

– Нет. Кажется, я вижу дневной свет. Поищи вокруг. Тут много всего, наверняка найдется что-нибудь подходящее.

Снова страшно грохнуло. С противным скрежетом станина огромного станка скользнула в дыру, увлекая за собой несколько тонн кладки и металла, но не упала, удерживаемая несколькими трубами и кабелями. Зависла прямо над шаром.

– Долго не провисит, – сказала Ожье.

– Так давай убираться, пока она не сверзилась. Ищи слева, а я – справа. Сгодится любой кусок металла.

Ожье принялась копаться в развалах, ею же и созданных на пару с Флойдом.

– И побыстрее! – крикнул он.

Она нащупала балку из перфорированной стали. Один конец обломан, скошенный край достаточно узок, чтобы просунуть в дверную щель.

– Венделл, я нашла! – крикнула Верити, демонстрируя находку.

– Молодчина! Подойдет.

Она побежала со всей быстротой, какую позволяли каблуки, и вручила балку. Флойд взвесил ее на руке, будто охотник, оценивающий новое копье.

– Быстрей! – поторопила Ожье.

Он сунул острый конец в щель и нажал, навалившись всем телом. Огромные двери заскрежетали, заскрипели. Здание вздрогнуло снова, и повисший станок рывком опустился еще на полметра, держась уже вовсе непонятно на чем.

– Поддается! – объявил Флойд. – Вот сейчас…

В двери звонко щелкнуло, и створки разошлись на ширину пальца. Зал рассекло полосой унылого серого света.

– Отличное начало! – похвалила Ожье. – Продолжай в том же духе.

– Продолжаю! – выдохнул Флойд, переступая, чтобы упереться покрепче. – Но не знаю, на сколько хватит этой штуки. Может согнуться. Найди еще что-нибудь.

Она не сдвинулась, завороженно глядя на щель.

– Верити! Шевелись!

Неуклюже переступая на каблуках, она кинулась к другой стороне зала, зацепилась брюками за что-то острое. В колене полыхнула боль; Верити упала, выставив руки, и, удивительным образом, уперлась ладонью в железный лом.

Ожье встала,

моментально забыв о боли, гордо подняла новую находку:

– Эй, гляди!

– Неси сюда! Осталось немного…

Полоса света расширилась, теперь в щель можно было заглянуть.

Ожье пошла к двери – и тут здание сотряслось опять, еще страшнее и резче прежнего. Она остановилась и, повинуясь ужасному предчувствию, посмотрела вверх. Металлически взвизгнув в последний раз, огромная станина наконец высвободилась – и рухнула на подвес шара, соскользнула на пол, издав оглушительный лязг.

Шар качнулся. На мгновение все стихло. Ожье заставила себя шагнуть вперед, сжимая лом.

Затем она остановилась, обернулась: со свистом рассекая воздух, одна за другой лопались нити троса. Мгновение – и трос оборвался, хлестнув с ужасной силой по подвесу.

Шар рухнул и раскололся вдоль трещины, словно перезревший плод. Измятый, изуродованный, начисто утративший круглую форму, он все же покатился, с каждым оборотом набирая скорость.

Ожье глядела, оцепенев от ужаса: чудовищная масса двигалась к двери. К Флойду. Ожье раскрыла рот, чтобы закричать, предупредить, – но не сделала этого. Бесполезно, он не увидит. Уже слишком поздно. Изуродованные останки шара вломились в дверь, выгнули створки и застряли. Сгибаясь, металл издал чудовищный стон, почти человеческий, оборвавшийся так внезапно…

– Нет! – выдохнула Ожье.

К горлу подкатил тошнотворный комок.

Все вдруг затихло – даже уничтожавшие здание машины. Ожье выпустила лом из рук. Он клацнул о пол – где-то в немыслимой дали, на другом краю вселенной. Верити шла медленней с каждым шагом, боясь того, что ожидало впереди.

Флойд лежал на полу. Не шевелился. Волосы в крови, шляпа откатилась в угол.

– Нет… Не надо умирать. Пожалуйста, – сказала Ожье. – Зачем ты здесь! Тебе не нужно было вмешиваться!

Тело лежало не на пути увечного шара, вряд ли он прокатился по Флойду. Верити приподняла его голову, очень осторожно повернула, чтобы заглянуть в глаза.

Закрыты – словно он уснул.

Рот чуть приоткрыт, грудь вздымается, но с пугающей неравномерностью, будто каждый вдох требует мучительных усилий.

– Не уходи, останься со мной! У нас уже столько получилось, мы так много узнали! Ты мне начал по-настоящему нравиться!

Она сжала его голову, и на пальцах заблестела кровь.

– Венделл, слышишь меня? Ты, жалкий недоделанный детектив! Очнись! Очнись и заговори со мной!

Осторожно уложив его голову на пол, Верити встала, оценила пролом, сделанный шаром в дверях. Сама бы протиснулась без труда – но ведь нельзя оставлять Венделла. Его похоронят заживо. Присев на корточки, она одной рукой обняла его плечи, второй подперла спину и, застонав от усилия, смогла поднять, прислонить спиной к правой створке двери. Его голова бессильно упала на грудь. Глаза были по-прежнему закрыты.