Дождись меня в нашем саду

Черкасова Ульяна

– Сейчас мы с тобой всё обсудим, – пообещал он.

Наконец Гжегож пошёл дальше, уводя Инглайва.

Ярош и Велга остались вдвоём.

– Это плохо, – прошептала Велга.

– Что?

– Что Гжегож видел нас вдвоём, – крутя сол в руках, ответила она. – И что Инглайв теперь у Тихой стражи – тоже плохо.

– Он правда напал тогда на вас? – не поверил Ярош. – Я же помню его. Это тот самый скренорец, с которым тебя обручили.

– Правда, – ответила Велга и начала подниматься обратно по лестнице,

когда раздались новые шаги.

Кто-то убегал наверх. Пламенник вырвал из тени пурпурный подол.

– Возвращайся без меня, – бросила Велга через плечо и, стараясь двигаться как можно тише, стала подниматься дальше.

* * *

Во владениях королевы было удивительно много рыб. Ещё больше, чем во всём остальном Твердове. Даже на столе и креслах оказались вырезаны рыбы, а на стене висел старинный, богато украшенный меч с узорами в виде чешуи на рукояти.

Белый долго рассматривал его. Работа кузнеца слишком уж походила на его собственный нож. Он бы не удивился, узнай, что матушка украла этот нож как раз у князей Белозерских.

Венцеслава ничуть не скрывала, что гордилась своей семьёй куда больше, чем королевским родом мужа и собственного сына. Белый успел рассмотреть её вещи, пока ждал. Лучшего места, чем это, чтобы убить королеву, он уже не надеялся найти. Тем более теперь, когда замок наводнили гости.

Но дожидаться подходящего случая оказалось невыносимо скучно.

Солнце клонилось к закату. В городе начались гуляния в честь свадьбы князя Белозерского, а в замке, в пиршественном зале, заиграла музыка.

Белый с тоской вспомнил угощения, которые успел попробовать на предыдущем пиру, и проклял тысячу раз королеву за её медлительность. Если она вернётся только завтра, он и вовсе останется без ужина.

В библиотеке он нашёл воду и пару яблок, но этого явно оказалось недостаточно.

Станчик не возвращался. Это тоже было к лучшему: пришлось бы тогда убить и шута, чтобы не привлекать внимания.

Спать было нельзя, хотя ужасно хотелось.

Белый в десятый раз осмотрел меч на стене, попытался найти клеймо кузнеца или другой знак, чтобы сравнить со своим ножом.

Время шло. Солнце опускалось всё ниже. Пир не заканчивался.

Прислушиваясь к звукам за дверью, Белый сел рядом с окном, наблюдая за городом. Клонило в сон.

– Скусяесь?

Возле потайной двери в библиотеку, обернувшись в шерстяной платок, лежавший ранее возле камина, стояла Здислава. Простоволосая, растрёпанная, она с трудом прикрывала своё полное, дряблое тело.

– Матушка. – Белый поднялся с подоконника, вытянулся как струна. – Как ты здесь…

Вспомнилось окно в библиотеке, отлично подходившее по размеру для птиц.

– Ты прилетела…

– Ага. – Она поправила перо в волосах.

Из всех Воронов только она и

Грач умели по-настоящему обращаться в птиц. Матушка была старой, настолько старой, что никто точно не знал её возраст, может даже она сама. Но она жила ещё во времена, когда в Рдзении поклонялись старым богам. Когда Белый звался ещё не Вороном, а Воронёнком, зимними вечерами вместо сказок матушка порой рассказывала о своей юности, когда её посвятили в жрицы Морены. Тогда на её капище приносили щедрые дары и всех усопших провожали в иной мир слуги богини-пряхи.

Белый не помнил Здиславу молодой. Она будто всегда была старухой. Учитывая, что старых богов изгнали немыслимо давно, может, так и было на самом деле. С помощью посмертков она, наверное, могла невероятно долго поддерживать своё существование, и пусть тело её дряхлело и слабело, но жизнь продолжала теплиться в груди.

– Что ты здесь делаешь?

Здислава, придерживая на груди платок, медленно обошла зал, оглядывая гобелены, книги и кресла, остановилась напротив меча, захихикала:

– Уснаёфь?

– Это? – Белый невольно провёл по рукояти своего ножа. – Похоже на мой нож, да.

– Не похоф. Это работа одного мастера, – снова захихикала старуха.

– Хочешь сказать, ты обокрала саму королеву? Хах…

Оглянувшись через плечо, матушка насупилась.

– Сего это обокрала? – возмутилась она. – Королева сама подарила. Ф благодарность…

– Кого ты убила, что королева тебе так благодарна?

– Её ребёнка, – хихикнула старушка.

И вдоль позвоночника Войчеха пробежал холодок. Здислава вырастила его, она создала из него своё подобие, но даже теперь, спустя двадцать с лишним лет, он порой поражался её бессердечности.

– Ты убила ребёнка?

– Помогла сбросить дися, – поправила Здислава. – Нефеланного наследника от первого муфа. Мальсика. – Она хитро прищурилась, точно в этом было нечто крайне забавное.

Белый пожал плечами:

– Ясно. Ты пришла ради этого?

Не стала бы матушка тратить своё время и силы ради встречи со старой знакомой. Что-то случилось. Что-то случилось с Грачом. Что-то случилось с самой матушкой. Что-то неправильное случилось со всеми Воронами, но Белый никак не мог понять, что именно.

– Нет. Я ищу Граса.

– А я его нашёл, – хмыкнул Белый. – Он покончил с собой в подземельях под замком.

– Сто?

Она тут же позабыла про меч на стене, резво подскочила к Белому:

– Ты уверен?

– Конечно. Я нашёл его тело в подземельях. Грач зачем-то провёл обряд по заключению договора и убил себя после этого.

– Сукин сын. – Беззубое лицо скривилось, глаза вылупились, наливаясь кровью. – Сволось. Тфарь!

Она прильнула к Белому, едва не уронив платок, схватила его за руку холодной липкой лапой.