Дождись меня в нашем саду
Шрифт:
Всё повторялось. Точно снова оказавшись на пиру во дворце Буривоев, Велга стала невестой на собственной свадьбе, до которой никому не было дела.
Она бы и сидела так до самой ночи, если бы её не повёл танцевать Ростих Мороз. Он был неповоротливый как медведь, зато весёлый и болтливый.
И когда все гости оказались уже достаточно пьяны, а гусли зазвучали достаточно громко, он прошептал на ухо Велге:
– Хочу познакомить тебя с одним человеком.
– С кем?
– Его зовут Ярош. Он сын Гюргия
– Гюргий – друг моего отца, – вспомнила Велга. – Я…
Она едва не проболталась о письме. Не стоило открываться боярину и признаваться, что уже связалась с Гюргием. Велге никому не стоило доверять.
– Пойдём. – Ростих подхватил Велгу под локоток и с удивительной для такого здоровяка ловкостью повёл через толпу танцующих к окну, где стоял юноша в старгородской одежде.
– Ярош, сынок! – Ростих стиснул его в объятиях. – Познакомься с виновницей торжества, Велгой, дочерью Кажимежа Буривоя. А я… сейчас вернусь. Кажется, там кабанчика принесли…
Велга и Ярош остались вдвоём в неловком молчании. Некоторое время они не знали, с чего начать разговор, но Ростих всё не возвращался, и юноша произнёс первым:
– А мы знакомы.
Круглолицый, крепкий, невысокий. Какой-то удивительно, немного по-детски насупившийся и серьёзный.
Велга изо всех сил постаралась вспомнить его, но не смогла.
– Прости, господин, – пробормотала она. – Разве мы встречались?
– Я был на твоей свадьбе, княгиня. – Он поклонился. – На… на другой. Той, что случилась весной с… – он нашёл кого-то глазами в толпе. Велга тоже оглянулась и заметила Инглайва, – с лендерманом Инглайвом.
– Ох… Прости, Ярош, но там было столько людей. Ты…
– Не удивлён. – Он делано равнодушно, будто скрывая обиду, пожал плечами. – Меня мало кто знает. В основном все запоминают моего отца. – Он смотрел куда угодно, только не на Велгу. – Я сын Гюргия Большая Репа.
– Сын Гюргия?! – воскликнула Велга и сама испугалась собственного возгласа, заметив, как на неё стали оборачиваться. – Простите. – Она потупила взгляд. – Просто как раз вчера написала твоему отцу…
– Он не ответит…
– Почему? То есть, конечно, я не мой отец, мы никогда прежде не общались…
– Он мёртв.
Слова его прозвучали едва слышно в шумном пиршественном зале и потонули в потоке песен и смеха, но ужалили, словно пчела. Велга удивлённо вскинула голову.
– Мёртв? – переспросила она.
Ярош упрямо смотрел куда-то на танцующих гостей, на столы, на музыкантов, но только не на Велгу. И в молчании его, и в бегающих глазах было нечто, что заставило мурашки побежать по коже.
– Гюргий… заболел?
– Нет, его убили. – Нога Яроша забила по полу, будто желая сорваться в танец, но пальцы он крепко сцепил между собой, так сильно, что ладони побелели.
– Когда он умер?
– Весной.
–
– Через пару дней.
– После княгини Далиборы?
– В тот же день. – Ярош наконец-то перевёл взгляд на Велгу.
Вокруг продолжал пьяно и развязно гулять пир, оглушая ворохом звуков, но Велга и Ярош точно были окутаны в плотный кокон, сквозь который ничто не могло пробиться.
Они смотрели друг на друга настороженно, недоверчиво, как два диких зверя.
– Мне жаль, – осторожно произнесла Велга. – Понимаю, что ты переживаешь. Я до сих пор оплакиваю родителей…
Это было ложью. Велга уже пару седмиц не могла проронить ни слезинки. Внутри неё засела тревога, её грызла ярость, кусала злость, душила ненависть, но скорбь… скорбь спряталась куда-то глубоко в сердце Велги. Даже яблоневый сад больше не пускал её во сне.
– И мне. Сочувствую твоей потере, княгиня. – Ярош держался стойко. Ему, в отличие от Велги, нельзя было плакать ещё и потому, что он мужчина. Их так воспитали.
– Наши отцы были друзьями, – подбирая каждое слово, точно от этого зависела её жизнь, произнесла Велга. – И доверяли друг другу…
– Да.
– Ты же был на моей свадьбе, слышал их разговоры…
– Да.
– Тебе не кажется удивительным, что после этого…
– Да.
Они смотрели друг другу в глаза. Велга сдалась первой, сделала шаг навстречу.
– Мою семью заказали Воронам, это наёмные убийцы…
Наклонившись ниже, Ярош растерянно открыл рот, вдруг закрутил головой и громко воскликнул:
– Разреши пригласить тебя на танец, княгиня!
Отпрянув, Велга оглядела его с возмущением, с непониманием. Она говорила об убийстве, а он – о танцах. Что за глупый сын у Гюргия!
Но только теперь, когда они застыли, она заметила, с каким нескрываемым любопытством на них оглядывались. Молодая жена рдзенского проклятого князя шепталась с молодым, красивым юношей, пока сам князь грустил за столом. Если бы они хотя бы танцевали, это бы не считалось столь возмутительным. Танец мог извинить даже будто игривые перешёптывания. Хотя, пожалуй, что в отстранённом Яроше, что в испуганной Велге не могло показаться ничего игривого.
Наконец Велга протянула юноше руку:
– С удовольствием.
Гусли сменила тоскливая лира, когда Велга и Ярош влились в толпу танцующих. Едва касаясь друг друга ладонями, они пошли кругом. Оба двигались неловко, оглядывались на остальных гостей. Ярош споткнулся, сжал пальцы Велги, пытаясь устоять.
– В Старгороде так никто не танцует, – пробормотал он себе под нос.
– Ох да. Королева прислала мне учителя, но у меня было совсем мало времени, чтобы ко всему привыкнуть.
– Окажись здесь сейчас мой отец, он бы немедленно нашёл моего учителя и потребовал вернуть все деньги.