Дожить до рассвета
Шрифт:
– Нельзя ее в человеческую. Она, если до тебя не дошло, не человек, не лорг и даже не мелкий вэкст.
– Да хоть бы рептилоид. Мы тут при чем?
– Сказал же, вас выбрало Начальство.
– Только чтобы забрать и привести сюда. О большем речи не шло.
– Рафаэль, – переключился Гавриил, – неужели, ты бросишь дитя на произвол судьбы?
– Вот только не надо давить на жалость, – вступился Азар, выпрямляя спину. – Объясните, с какой стати мы должны с ней возиться? Почему на именно нас повесили малую?
– Потому что Начальство так решило. Это приказ, ясно тебе?
– Пасмурно!
–
Я слушала перепалку, теребила кружево на воротнике и думала. В общем то думать было не о чем, здесь всё опять решалось без моего участия. И это не ощущалось бы проблемой, если бы не один факт: идти ночью непонятно куда и побираться решительно не хотелось. Где это видано, чтобы ребенка таскали из дома в дом как котенка в надежде пристроить в семью за ненадобностью. Топить меня, похоже, пока не собирались, но губы все равно начинали подрагивать от обиды. Дом. Хорошее слово, теплое. Там всегда можно поспать. Да и старшие выглядели как те, у кого гости не держат кинжалов под подушкой. Осталось только попроситься на постой.
– А если, – отчего-то полушепотом предложила я, – побуду у вас пару дней, как будто на испытательном сроке? Вы даже не заметите, что рядом есть кто-то еще, честно-честно. Могу даже какую-то работу выполнять или… Не знаю. Все, что нужно.
Все снова обратили внимание на меня. Потенциальные родители переглянулись. В глазах Азара читалось недоумение, которое, стоило ему посмотреть на Гавриила, сменялось нескрываемым раздражением. Казалось, они продолжали спорить. Немой сейм оживляла странная вибрация в районе затылка, будто под самым ухом включили радио, но до мозга звук не доходил. Веселее всего было наблюдать за Рыжим. Сначала он водил головой, словно следил за игрой в теннис. Потом вздохнул, как вздыхают рабочие, отпахавшие суточную смену. Затем снова осклабился, обнажив ряд острых зубов. Наконец Рафаэль кивнул:
– Да будет так.
– Превосходно. Жду результат через полгода, – сказал Гавриил, кивнул остальным и исчез. Рыжий пожал плечами и ушел следом.
– Ну, что отведем мелочь домой? – спросил Азар, искоса глянув в мою сторону.
– Не выбрасывать же, – по тонким губам Рафаэля прокатилась милостивая усмешка. Он взял нас обоих за руки и ступил в пустоту.
На этот раз я даже не потеряла равновесие. Мир вернул простое обличие. Мы стояли в небольшой, отделанной темным деревом прихожей. Ноги утопали в пушистом красном ковре, стены украшали зеркала и картины в золотых рамках, а посреди комнаты начинался вираж винтовой лестницы.
– Добро пожаловать, что ли. Тебя поселить на первом или втором этаже?
– Там, – я ткнула пальцем в потолок. – Если можно, конечно.
– А с лестницы не свалишься?
– Вы боитесь за лестницу или за меня?
– Я боюсь за ковер, – ответил Азар.
– А я боюсь, что девочка заснет прямо в прихожей, а мы опоздаем на работу, – Рафаэль довольно похоже спародировал друга, постучав пальцем по запястью. – Часики все еще тикают.
Мы поднялись наверх и прошли по коридору в одну из комнат. Здесь было пустовато. В противоположную стену впивалось большое круглое окно, под которым приютился такой же круглый плетеный
– Как-то так. Располагайся. Вот, – Рафаэль протянул мне непонятно откуда взявшийся вязанный плед. – Не смеем больше тебя тревожить. Сладких снов.
Сны той ночью нельзя было назвать сладкими. Крики, неразборчивый шепот, отчаянные попытки запереть комнату, битое стекло, пламя, пожирающее гобелен и эта отвратительная издевательская ухмылка.
Примечания:
[1]Прости меня, моя любовь (лат.).
[2] Lorg – находить; тот, кто ищет (гэльский).
[3] Vactare – хранитель, освобожденный (швед.).
[4]Vaxt – растение (швед.)
Между первой и второй промежуток не большой
Дверь с легким пристуком закрылась. За стеной после короткой паузы послышались кроткие шаги, а следом осторожный скрип дивана. Рафаэль отпустил ручку и направился к лестнице. Азар шёл рядом, то и дело поглядывая на него, но пока молчал. Говорить сейчас было нельзя, он это знал. Понимал по тому, как замерзали в задумчивом оцепенении нежно-голубые глаза. Понимал и просто осторожно вёл под руку, спасая от встречи с углами и порогами, пока мысли не оставят в покое своего хозяина.
Покинув подъезд, старшие ступили в пустоту, а из нее на лестницу подземного перехода. Желтые столбы поддерживали тонкий навес с потертым рядом тусклых ламп. По перрону рассеялась кучка озябших людей с пухлыми сумками. Электричка распахнула дребезжаще-беззубые пасти дверей, приглашая пассажиров на посадку в прогретую теплым светом глотку.
Из-под подуставших от глухого стука колес просочился, выскользнув на платформу, маленький ящерообразный дух. Так и оставшись незамеченным никем из смертных, он мигнул всей пятерней алых глазенок, прокрался и забился под скамейку.
Щелчок пальцев в сторону камер. Неосторожный толчок – мать обернулась на едва не потерявшегося заспанного сына, схватила того за рукав. Краткая остановка у нужного окна – девушка вспомнила о важном звонке. Мелочи, но в будущем и они играли важную роль.
Напоследок легкий пинок – ящерка покатился по воздуху, пролетел мимо окна машиниста. «Не спать». Рафаэль усмехнулся.
– Как думаешь, он плотоядный? – шепотом спросил Азар.
– Сейчас проверим. Дай-ка руку, во имя науки, – ласково обвив его запястье тонкими пальцами, попросил Рафаэль.
– Сердце надо? – уточнил он. Повинуясь жесту, подошел ближе.
– А у тебя есть?
– Уже у тебя.
Ящер перебарахтался обратно на платформу, встряхнулся волной от макушки до кончика хвоста, на миг задрал голову, опустил и снова заковылял под лавку. Поезд лязгнул дверьми. Тронулся.
На ладони, пожертвованной во имя науки, показался потрескавшийся диск печенья. Рафаэль поманил призрака к себе. Тот смерил его подозрительным взглядом одного из глаз. Потом второго. Повернул всю пятерку, дернул носом и подлетел ближе. Когтистые лапки вцепились в протянутые руки. Из широкого рта выскользнула раздвоенная лента языка и лизнула угощение, слегка зацепив кожу. Старшие наблюдали.