Дозвониться до небес
Шрифт:
– Я поняла. – Мне и вправду было понятно, это как в школе, которой не избежать, – Но идея-то правильная. И пойми – для всех хорошим не будешь. Всегда найдется тот, кто скажет: «А пошел ты со своими благами нах».
– Не ругайся. Тебе не идет. И ничего ты не поняла. Именно тот, кто не захочет смириться, прав.
Философия и морализирование – вот как я это поняла. Люди устроены неодинаково. По-разному. И бунтарей хрен да ни хрена. Мало их. А если все станут бунтарями – кто будет тупо выполнять свою работу? Или – с радостью, любя свою работу? Все рванут кроить мир по своему разумению.
– Дураки
Я обиделась. Час назад меня назвали гением. Какого черта мне теперь чувствовать себя дурой?
– Но проверочный вариант был неплох? – напомнила я, в надежде.
– Он один из бесконечного числа вариантов. И идеального мне не найти. Наверное, надо было идти учиться.
– Иди. Кто тебя не пускает.
– Так прием уже закончен.
– Ты что, рехнулся? Зачем тебе обычное образование? Тебе нужно совсем другое. Учись во сне. Прикинь, какие науки тебе пригодятся.
– Я подумаю. Хотя образование – полная лажа. На тонну знаний – грамм правды. И та относительная.
– Естественно. Но другой-то нет! Когда человек приходит учиться – от него зависит, что он возьмет, а мимо чего пройдет, не оглянувшись.
Чтобы разрядить обстановку, я предложила сходить в кафе. Миша с Машей уткнулись в долбоящик и воодушевленно наблюдали за крутым замесом, в котором участвовали паркурщики тринадцатого района. Классный фильм. Мне он тоже нравится.
Погода была так себе. Пасмурная. Даже цыганят не видно. Арсений шел как Иванушка-невесел-буйну-голову-повесил. Думу думал и мне ничего не говорил. Даже в кафе молчал. Я не мешала ему, просто ела свой вкуснейший десерт. Даже забыла про наши разговоры.
– Кабздец, – внезапно заявил Арсений, очевидно отбросив очередную битую идею, и стал выстукивать ложкой по блюдцу траурный мотивчик.
– Пошли отседова, музыкальный ты мой.
Я взяла его под руку. Было заметно, что Арсений страшно устал. Вымотался. Почти до предела.
– Надо с кем-то поговорить. С кем-то далеким от всего этого, – предложила я.
Из всех знакомых на роль подопытного кролика был выбран Вовка. Сидя на скамейке перед Вовкиным домом, Арсений поинтересовался:
– Вовка, только без шуток. Если бы тебе дали золотую рыбку, что бы ты у нее попросил?
– Ну, не старуху с крыльцом, это уж точно!
– С корытом, – уточнила я.
– Какая разница?
Мы замолчали. Вовка думал. Мы ждали результата его размышлений. По-честному, ничего мудрого я услышать не ожидала.
– Так. Первое. На хрен все болезни. Второе. Чтобы у всех было что поесть. Ну, и третье – а зачем мне третье? Я сытый и здоровый, сам со всем разберусь.
Арсений заметно удивился. У него самого в запасе было бесконечное количество желаний, а Вовка обошелся двумя. И даже для себя лично ничего не захотел.
– Хотя я был бы не против, если бы у половины людей появилось здоровое чувство юмора. А то с вами скучно…
Он даже не спросил, зачем мы пристали к нему с этим вопросом. У него были дела поинтереснее. И он, пожелав нам не кашлять, ушел домой.
В жизни всякое бывает, и если вдруг возникнет необходимость отловить нечистую силу, то вам придется попотеть. Сначала пойдите в лес и поймайте змею. Оторвите ей голову. Набейте безголовую
В чем загвоздка: при каждом действии положено читать нужные заговоры, текст которых утерян. Да и со стадами у нас не очень хорошо, а уж, как оторвать бедной гадюке голову, вообще непонятно.
Глава 34
Страшно, аж жуть
Сквозь жидкие облака начало просвечивать закатное солнце. Сделав лужи похожими на ртуть в свете костра. Короткая улица оказалась заполнена взволнованными людьми. Большинство из которых гомонили как цыгане, хотя явно ими не были.
– Что-то происходит. Надеюсь, не пожар.
Мои опасения не оправдались. Все оказалось значительно хуже. Заинтересованная публика стекалась к дому Арсения. Около которого резвились Миша и Маша. Издали их упражнения напоминали попытки суицида в извращенной форме.
– Может, скорую вызвать? – дергая меня за рукав, спросила незнакомая мамаша с орущим младенцем на руках.
– Уж лучше охранников природы. Бабуинами они занимаются.
Мамаша посмотрела на меня как на идиотку и отошла подальше.
– Хренак, – восхищенно отреагировал местный алкаш на очередной прыжок.
Миша снова поднялся на ноги и, заметно хромая, забрался по деревянной лестнице на крышу дома. Пока он карабкался на самый конек, Маша скатилась по шиферу и едва успела оттолкнуться ногами от самого края крыши.
– Хренак, – азартно повторил алкаш.
Маша приземлилась, изобразив перекат, шокирующий своей безрассудностью. Поскольку она неправильно выбрала направление и сковырнулась в дренажную канаву.
– Хренааак! – Алкаш вытянул шею, чтобы рассмотреть грязекупания в подробностях.
Мы с Арсением хотели подобраться поближе, но нас не пропустила сплоченная публика. Дожили – дом наш, а в первые зрительские ряды не пускают.
При новой попытке Миша сорвал бурный аплодисмент, проскакав по шиферу семимильными шагами. На последнем он на секунду завис, как Бэтмен в полете, и, издав яростный вопль, ломанулся вниз. В воздухе он перебирал ногами, словно продолжал бег. Приземлился на корточки, выпрямился и довольный ринулся к забору. Публика моментально отскочила назад. Меня едва не уронили. Миша в несколько прыжков достиг препятствия и легко перемахнул его, опираясь на руку.
– Ну ни хрена себе! – одобрительно заорал алкаш.
Не обращая внимания на зрителей, Миша на приличной скорости свернул за угол. Толпа, забыв про вторую участницу покорения крыши, ринулась вслед за ним. Мы с Арсением присоединились к жаждущим впечатлений.
– Охренеть! – завопило сразу несколько голосов.
Миша мелькнул в воздухе у остова старенького оранжевого «Москвича». Взвился в воздух по странной траектории и попытался воткнуться ногами в разбитое переднее окно. Хорошо, что не со стороны водительского кресла. Там руль был.