Дозвониться до небес

Лемеш Юля

– Ох, ни хрена ж себе! – Голосов прибавилось.

Не знаю, чего хотел добиться этим маневром Миша, но результат явно превзошел все ожидания. Ноги вошли в салон машины, как таран в ворота осажденной крепости.

«Москвич» не выдержал такого надругательства, прощально скрипнул и отбросил колеса. Которые хранились в багажнике. Вслед за колесами вылетела пустая пластмассовая канистра.

Изумленные зрители опасливо подобрались поближе. Не каждый день увидишь человека в такой замысловатой позе. Мишино лицо в перевернутом

виде было устрашающе багровым. Нашарив землю, он принялся перебирать руками в надежде найти надежную опору.

– Тебе помочь, сынок? – Склонилась к страдальцу бабуля с котомкой.

– Да у него обе ноги сломаны, – безапелляционным тоном заверила присутствующих дама с собакой.

– Это ж надо так изогнуться! Ноги там, а он – тут.

Миша попытался подтянуться к крыше машины, чтобы сесть, а не висеть, как ветошь из окошка. Не получилось. Тогда он заерзал, вываливая себя вниз головой в траву.

Мы не заметили, как появилась вторая участница представления. Вопреки всем законам баллистики, в проем окна вперед ногами влетела Маша. Промазала. Мелькнула копытами. И теперь из «Москвича» торчал букет из двух трейсеров-неудачников. Слегка поникших.

– А ни хрена себе так, – заметил алкаш.

Все понимали, что самостоятельно эти двое из окна не вылезут. Но никто не спешил вытягивать их на свободу. Многие фоткали наших злодеев на мобилки. Я бы тоже так поступила, но не люблю я делать как все.

– Дядя! – В поле зрения возник пацан лет восьми, не старше. Белобрысый и загорелый почти до шоколадного цвета. Метины шрамов белели, как нарисованные.

– Отстань, шкетеныш, – прохрипел Миша.

Меня одолевало любопытство – если эти придурки переломали себе конечности, придется ли нам за ними ухаживать? Костыли там всякие покупать, гипс накладывать, кормить с ложечки дустом. Или их обратно заберут? Вот было бы здорово!

Мамаша с младенцем прохаживалась кругами, потрясая ребенком как шейкером. Судя по цвету лица, у младенца началось обострение морской болезни. Лучше от него подальше держаться.

Миша спихнул с себя Машу и самостоятельно вывалился на землю.

– Дяденька!

– Че тебе надо, доставучий мальчик? – стоя на четвереньках, злобно спросил Миша.

– Вы все неправильно делаете, – строго ответил советчик.

– Тебя не спросили.

– А зря, – вдруг оживился алкаш. – У них там, за сараями, полигон. С матрасами. Перилами всякими. Они там такие сальто-мортале крутят. Охренеть!

Миша навострил уши, прислушиваясь к разглагольствованиям алкаша.

– У вас обувь неправильная, – настойчиво продолжал поучать мальчик.

– Да что он в паркуре понимает? – буркнула Маша, цепляясь за машину.

Мальчик пригладил короткостриженые волосы, присмотрелся к дереву пристальным взглядом снайпера. Разогнался по земле, пробежал по стволу. Когда все ахнули, решив, что ребенок сейчас упадет, перевернулся в воздухе и приземлился на

обе ноги.

– Охрененно! – Алкаш похлопал в ладоши и громко рыгнул.

Лучше не скажешь. Так и есть – охрененно. Мальчик даже не запыхался. Просто стоял и ждал, когда Миша с Машей пойдут смотреть его полигон.

– Я твоей матери все про тебя скажу! – пригрозила мамаша с укачанным дитем.

Вот сволочь! Пацан делом занят. Тренируется. Такой трюк долго нарабатывать надо.

– Мама знает, – по-взрослому вздохнув, заметил юный специалист по паркуру и увел неудачников за собой, к великой досаде зрителей.

До поздней ночи Миши с Машей не было.

Дома Арсений словно забыл про мобильник и прочие неприятности. Он хотел спать. Я – тоже. Мы прилегли на минутку не раздеваясь и просто вырубились. Даже не услышали возвращения гостей. Проспали до полудня.

Для нас новый день начался с неприятностей.

– Опаньки! Наш малыш соску свою дома оставил! – Миша улыбнулся лично мне. – Потрахаться захотелось? А Машка не нравится?

– Сам с ней спи, – буркнул Арсений.

Я быстро вскочила с кровати и встала как солдат, руки по швам, чтоб не вызывать никаких эротических желаний. Для пущей убедительности сунула ноги в ботинки.

– Да, хороша Маша, да не наша. Глянь, какую вещагу я для твоего мыша сделал! Сам. Своими могучими шаловливыми руками.

– Оторвать бы тебе их.

– Ну тупи. Это хендмейд. Крутизна! – напирал Миша.

В руках он держал макет гильотины. Сотворенный со знанием дела. Размером с половину табуретки. Заметив мой интерес, Миша польщенно поклонился, а потом голосом рекламного агента начал объяснять устройство секир-башки:

– Господа! Вы будете просто поражены, насколько все гениально устроено. Смотрите, вот эта штукенция откидная. Фигак – и башка летит вот в эту корзинку.

Миша выудил из кармана морковку, приспособил ее на площадке для потенциальной жертвы, потянул за веревочку, и действительно случился фигак, после которого хвост морковки срикошетил об стенку, оставив пятно. Капля рыжего сока испачкала Мишин нос, но я ему говорить про это не стала.

– Форма тела не та, – сконфузился Миша. – Если бы это был мыш – реально башку бы снесло в корзинку.

– Какая на хрен корзинка? – Арсений зло рассмеялся, выхватил сооружение и кинул об пол.

Хрустнула какая-то важная деревянная запчасть. Отлетело тяжелое лезвие. Я тоже приложила ногу к убийству гильотины. Пинала ее с огромным удовольствием. Ломалась она с трудом, но в конце концов мы сообща ее угробили.

– Клевый штиблет. – Маша уставилась на мои ноги.

– А ведь я могу удавить тебя одним движением руки, – задумчиво сообщил Миша, пристально глядя на шею Арсения.

Тот преспокойно складывал куски гильотины в аккуратную кучу.

– Я ведь ее сам сварганил. За инструментом в магазин сходил. Полдня корячился. А ты…