Дозвониться до небес
Шрифт:
– Ничего ты мне не сделаешь. Это против правил. Да и невозможно. Сам знаешь, я теперь бессмертный, – устало напомнил Арсений.
– Как Кощей, – усмехнулась Маша.
– Хороший ответ. Но глупый. Вот мышак – он точно не бессмертный. Секунда – и нет его. И баба твоя…
Все посмотрели на меня. Я испугалась. Миша большой, но быстрый – один бросок, свернет мне шею, и все дела. Арсений даже вмешаться не успеет. Да и если вмешается – слабоват он перед Мишей. Я отступила к выходу. На один шаг. И поняла, что у меня ноги от страха отнимаются.
Арсений
– Хочу, чтобы с ней ничего плохого не случилось. И чтобы мыш был живой всегда!
– Поторопился чуток, мальчик. Один звонок – одно желание. Первое сработает, а второе – извини.
– Да он и с первым поторопился, – намекнула Маша.
Повторно потребовав вечной безбедной жизни для мыша, Арсений слегка успокоился.
По-честному, я была вне себя от обиды. Как это? Мыш будет жить вечно, а я нет. Я тоже хочу быть всегда. Но сейчас при злодеях я спорить не стала. Не тот момент.
– Вы вообще вмешиваться не имеете права – вы наблюдатели! – сказал Арсений.
– А ты веришь всему, что тебе говорят?
– Нет. Но мне ничего не стоит сейчас сказать волшебное слово. И вы заткнетесь.
Маша скептически ухмыльнулась.
– И что это за слово такое? – заинтересовался Миша.
– Наберу номер. И потребую, чтобы вас забрали туда, откуда вы пришли.
Это уже не шутка. Это всерьез. Я по его голосу слышу – он готов привести угрозу в исполнение.
Миша с Машей сделали вид, что им фиолетово, но быстро убрались в Мишину комнату. И дверь плотно прикрыли. Обсуждать уровень угрозы будут, как пить дать.
– Ты их сделал! Ты… я даже не знаю, как сказать! Ты молодец!
Дверь снова открылась, и в проеме возникла Мишина голова.
– Напугал ежа голой жопой.
Пожав плечами, Арсений взял меня за руку и увел на кухню. В доме стояла странная тишина.
– Слушай, а не пора ли нам обзавести меня домашними тапочками? – спросила я. – А то я как-то не привыкла в гадах круглосуточно ходить. Ноги устают жутко.
– Тапки? Есть они. Надо только найти. Я вроде бы их в шкаф засунул. Сейчас принесу.
Закуривая, я с изумлением оглядела то, что гости сделали из чистенькой бабкиной кухни. Миша с Машей не трудились прибираться. Арсений убирал только за собой. Что усилиями гостей сводилось к нулю. Горы грязной посуды. Кастрюли ставились одна на другую. Немытые тарелки – тоже. Колонны из посуды, чуть ли не до потолка. Толкни, и все рухнет на пол.
– Засранцы, – устало заметил Арсений, протягивая мне двух розовых кроликов.
– Это ты сам мне купил? – спросила я, в надежде услышать отрицательный ответ.
Кому в голову придет покупать для меня тапки такого фасона?
– Нет. Еще давно бабка для тебя приготовила.
Это было так странно. Просто невероятно. Бабка сходила в магазин и купила лично для меня уютные тапочки. Делая при каждой встрече со мной безразличный наплевательский вид. Я была настолько поражена, что на меня тут же напала
– Проще всего их выбросить. Пускай новые купят, – предложил он.
Новые меня не вдохновляли. Пусть этим гадам стыдно станет! Должна же у них совесть быть? Или не должна? И вообще – это бабкина посуда. Она ее покупала. Она ею пользовалась. Нельзя ее выкинуть. Никак нельзя!
Временами я рычала как зверь. Когда засохшая жрачка не желала смываться. А потом как-то вдруг в голове стало пусто, тупо. Руки работали, эмоций не было. Зато было ощущение уверенности. Перед глазами стояла бабка, на ногах тапочки. Ей было не плевать на меня. Она знала, что я буду носить этих кроликов. И у нее было чувство юмора – она знала, как меня развеселит их вид.
– Ну, ты разогналась! – Арсений восхитился результатом моих трудов.
– Ты убирай их по шкафам. А то вон какие башни получаются.
– А че это вы тут делаете? – Маша вразвалочку проникла на кухню.
Специально задела тощим бедром стол. С которого немедленно свалилась невымытая кастрюля.
– Ой!
Якобы споткнулась, поддела ногой табурет, уронив его с грохотом на пол. Башни из тарелок медленно закачались и, скрежетнув, рухнули.
– Ой, какая неприятность! – пропищала эта стерва, улыбаясь половиной рта.
– Я ее убью!
Но догнать поганку не получилось. Арсений скакал по полу на выскальзывающих осколках. Разлетающихся в разные стороны. Пара кусков белого фаянса срикошетила и едва не выбила оконное стекло.
Сполоснув руки от моющего средства, я вытерла их досуха. Скрутила мокрое полотенце в жгут и пошла искать Машу. С одной мыслью – накинуть жгут ей на тощую шею и завязать его узлом. Ну очень крепко. Чтоб позвоночник пополам развалился.
– Ну, давай! Подходи!
Маша призывно манила меня руками. Но я смотрела только на ее ноги в крепких ботинках. Что прочнее – мои кролики или ее берцы? Первый удар метил в колено. Неплохо обученная друзьями, я увернулась и резко дернула ее за руку. Вложив в рывок максимум силы. Добавила для ускорения локтем по лопатке. Маша пролетела через комнату, врезалась башкой в дверной косяк и рухнула на пол.
– Капец, – Миша выглянул из коридора и продекламировал: – На асфальте лежит голова, и глаза устремились в небо, на губах застыли слова: ни фига себе сбегал за хлебом.
По-честному, я испугалась.
Лежит как покойник.
– М-да. Тюк височком и кранты. В подвале закопаем? Или лучше сначала распилим? Я в кладовке пилу видел подходящую. А голову заспиртуем. На чердаке аквариум валяется, круглый такой. В самый раз. И будет Машенька на нас смотреть. И улыбаться. Только побрить сначала надо, а то волосы в спирте мешают эстетическому восприятию, – разглагольствовал Миша.