Дозвониться до небес
Шрифт:
За ночь ничего криминального не случилось. Утром я проснулась от грохота. Эти придурки атаковали дом снаружи, пытаясь научиться бегать по отвесной стене. Маша разбегалась, а Миша ее поддерживал под спину. Но пока все это дело выглядело как разбег, толчок, падение на Мишины руки.
– Мы что-то не так делаем. Надо к пацану этому подкатиться. Он говорил про инструктора.
Рассуждая, Миша забыл про Машин разбег, и она со всей дури грохнулась хребтом, едва не свернув себе шею.
–
Арсений начал одеваться. Вид серьезный, будто на войну собирается. Как пить дать вчера что-то надумал.
– Я вот что решил. Надо проверить, как там дела в лесу. Не дело это – девчонок не похороненными оставлять.
Мне не хотелось оставаться одной. И еще мне не хотелось, чтобы он влип в историю.
– Чего проще – набери номер. Менты случайно наткнутся на них, и все дела.
– Как-то это неправильно.
– А что правильно? Самому яму выкопать? Толку-то! Если все официально – их опознают и похоронят как положено. Ну и родителям сообщат. И семье мужика этого.
– Вот они обрадуются, – мрачно ответил Арсений.
– Неопределенность хуже всего.
В общем, я его убедила. И он разволновался. Сначала не мог сформулировать текст звонка. Потом порывался схватить велик и хоть издали посмотреть, как все прошло. Я его раза три отговаривала.
– Ну сам подумай, тебя там наверняка застукают. Спросят, а что ты приперся. Допросы всякие. Ты прости, но ты ведь сразу проговоришься. Ляпнешь что-нибудь не то. А потом обыск. Пистолет найдут…
– А право последнего звонка мне предоставят?
– Не надейся.
Он согласился с моими доводами и позвонил. А потом начал нервничать.
По телевизору и в Инете никакой информации про массовое убийство не было, хотя я на это надеялась. Арсений дергался и ждал.
– Молчание ягнят, – высказался он.
– Завтра, максимум послезавтра. Когда все исследуют и передадут сведения журналистам. Тем более что маньяк тухлый. – Моя версия была не хуже любой другой.
– Он для ментов не маньяк, а такой же потерпевший.
Вот засада – вместо того чтобы забыть, Арсений постоянно говорил про покойников. Выдвигая разные версии развития событий.
– Они тебе еще спасибо должны сказать. Мысленно, – уточнила я на всякий случай.
В доме было тихо. Мыш отсыпался после шумных гостей. Я уютно устроилась на диване, с мамой разговаривала. Арсений обшаривал Интернет в поисках криминальных новостей и тихо ругался.
– Врачи сказали, что отец полностью здоров. Я так рада! – Мамин голос вывел меня из дремотного состояния.
– Ух ты! – не зная, что ответить, выкрикнула я.
– А еще у нас новость! Бабушкина двоюродная
– Это та, из-за которой у тебя были проблемы с устройством на работу?
– Ну да. Тогда мы про нее ничего толком не знали. А вот теперь сама нашла нас и позвонила. Мы полчаса с ней разговаривали. Такая милая старушка. И почти правильно говорит.
– И что именно она говорит?
– Ну, что старость не радость. И что мечтает приехать на историческую родину. Повидать нас.
– Она богатая? – с какого-то перепугу спросила я.
– Хамишь? Я не спрашивала. Ты там в порядке?
Удостоверившись, что я здорова и меня никто не обижает, мама попрощалась. Вот ни разу я не верю, что ей неинтересно, богатая бабушка или нет. Вот кому угодно скажи, мол, родственники в Америке объявились, и тебя тут же спросят: «Миллионеры»? Не могут не спросить.
– Арсений, у меня бабка в Штатах объявилась.
– Богатая?
И кто после этого умный? Конечно, я. От переизбытка умности меня понесло по бездорожью.
– Арс, а почему ты ни разу не спросил, хочу ли я что-нибудь от телефона твоего?
Молчит.
– Хоть умолчись – не отстану. И даже не смей со мной спорить!
Молчит.
– Хамло. Разве можно так с девушкой разговаривать?
– И что тебе надобно, старче?
То, что мне было надобно, так просто не скажешь. Но раз пошла такая пруха – почему и нет? Я давно одной стерве хотела доказать, кто из нас лучше. Той самой хозяйке квартиры, в которую меня Гоша водил. Пусть Арсений ищет всякие правильные истины. А я просто хочу порезвиться.
– Один раз. Два часа. Хочу побыть вампиром.
Вернув отвисшую челюсть на место, Арсений повернулся на стуле, отодвинулся от меня, чтобы получше рассмотреть.
– Я поем перед этим. И – честное-пречестное слово! – ни у кого кровь пить не стану. Чем угодно поклясться могу. Хочешь, твоим здоровьем поклянусь?
– А на кой фиг тебе это?
Сказать или не сказать? Не скажу – откажет. А врать я не очень люблю и умею.
– Да я хотела в компании одной показаться. Они от вампиров тащатся.
– Напугать, что ли?
– Удивить. Я не отстану от тебя. Поверь. Если ты мне откажешь, я буду думать, что ты меня не любишь!
К такому кривому повороту разговора Арсений был не готов.
– Любовь! Ты хоть знаешь, что это слово значит?! – возмутился он.
– А то! Это оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма.
Он ошалел. Он мощно растерялся. Ух, как я обожаю свою память. В тех случаях, когда она меня не подводит.
– В Инете вычитала? – предположил Арсений.