Драгоценность черного дракона
Шрифт:
Что было бы… если бы их чувства были настоящими?
Дура! Словно в ответ на самобичевание в лицо ударил порыв ветра. Портал за спиной съежился и исчез, оставляя Йаррэ у уходящей ввысь огромной каменной стены. Белоснежно-серебристая когда-то — теперь она стала серой от времени. Кое-где виднелись воронки и прорехи — видимо, от магических заклинаний. Только вот ни одно из них не тронуло землю в самом городе. Кое-где просели крыши, заросли зеленью дороги, плющ укутал собой стены… время, только время властвовало здесь, но никак не руки чужаков.
Пальцы сами собой коснулись стены, желая
– Хозяйка… нет, маленькая… детеныш хозяев вернулся. Ушли. Бросили-оставили. Почти все… только противные. Чужие ходят.
– Ты… кто ты? — голова закружилась уже по-настоящему. Невероятная догадка блеснула, заставляя вздрогнуть. — Ты Иррилим? Город?
– Его… сущность. Да.
Йаррэ сама не заметила, как шагнула вперед.
– Ты умеешь… разговаривать? Мыслить?
– Да. Мое сердце… все ещё живо. Едва-едва.
– И ты меня пустишь внутрь?
– Конечно. Ты… болеешь. Нужна помощь. Иначе кровь… будет дурной. Ты погибнешь. Я чувствую на тебе след ауры моего Повелителя. Значит, он хотел, чтобы ты ко мне пришла.
– И куда же мне идти?
– Тебя встретят, детеныш.
Прежде, чем она смогла хоть что-то возразить, ощущение чужого присутствия исчезло, а Йаррэ обнаружила, что уже стоит на белых камнях мостовой за воротами — огромные створки были распахнуты настежь. Что же здесь произошло? Город не коснулась война, но все же он был почти мертв. Умирал на глазах, лишенный своих жителей, последнего тепла очага. Было что-то жуткое в этом — идти белым днем по пустым улицам. Осколки камней, ветки и прочий мусор хрустели под ногами. Распахнутые настежь двери. Прикрытые легкими занавесями окна, а вот здесь — небольшая булочная на углу с верандой. Пища на столах давно истлела, да и сами они рассохлись и потрескались, несмотря на все наложенные заклятья. На этих улицах жила смерть.
Ни дуновения ветерка, ни шелеста травы или деревьев — только тишина и мертвые камни. Она начала понимать, о чем говорил странный город. О чем пытался сказать алькон. Это место не для живых. По губам скользнула кривая улыбка. Да вот беда, она, считай, и так уже наполовину мертва.
Даже боль от предательства в этом месте потускнела, выцвела, также, как и другие терзавшие её желания. Сначала было неуютно, даже страшно, но теперь на душу снизошло какое-то странное умиротворение, смешанное со светлой тоской. Словно она покинула свой дом много лет назад, а вот теперь — вернулась.
Пальцы коснулись причудливого барельефа на площади — неслись впряженные в колесницу высокие гибкие гончие с горящими глазами, усмехался алькон-возница, не сводя глаз с чего-то вдалеке, видимого только ему одному. По коже пробежал странный жар, закололо пальцы, повело голову — и она сама не поняла, как нажала вдруг на небольшой выступ-завитушку — украшение колесницы. Со скрежетом отошла в сторону потайная панель, открывая лестницу, ведущую
«Иди… Тебя… ждут», — знакомый голос сущности, назвавшей городом, был не сказать, чтобы очень кстати, скорее — напугал сильнее. Кому она может здесь доверять? Она даже собой себе давно уже довериться не может.
«Упрямая… Хотел же… по-хорошему… Дети все такие… непослушные. Глупые».
Что надо этому бесконечно древнему созданию альконов?
За спиной раздался тихий рык, все нарастающий и нарастающий. Как-то разом посмурнело-потемнело небо, словно готовясь разразиться дождем. Йаррэ оглядывалась очень медленно и неохотно — уже понимая, что ничего хорошего там не увидит. У края площади медленно расходились полукругом несколько гончих… тварей. Поджарые тела, длинные гибкие хвосты с острыми наконечниками, вместо шерсти — жесткие пластины чешуи. Что-то она слышала о таких, да тут и слышать не надо — достаточно видеть оскаленную пасть, где один зуб — как вся её ладонь. Монстр загрызет и не наестся, а отмахиваться чем? Новым плащом? Оружие, увы, выдать никто не позаботился, зато поводком снабдили.
Оглянулась на зев хода — правда идти придется? Таков, значит, выбор? Виски сдавило болью, перехватило горло на миг, а потом… Монстры вдруг замолчали. Все. Разом. Поджали трусливо хвосты, хлопнувшись на попы, как провинившиеся щенки. По пустынной площади прошел легкий порыв ветра — ледяного, обжигающего до костей, и из темного вихря выступила фигура. Вскинулась в повелительном жесте рука — и темные гончие исчезли, как не бывало, растворившись в спустившемся на землю тумане. А тот, кто их прогнал, обернулся к нежданной гостье.
Она и до сих пор помнит ту их первую встречу. Никогда — ни до, ни после, Риаррэ не видела существа более совершенного и более нечеловеческого. У темного отродья были ярко-рыжие волосы цвета заходящего солнца, узкое бледное лицо, чуть заостренные уши и мерцающие во тьме искристо-синие глаза. А ещё — сквозь него было видно оставшуюся часть площади. Призрачный нелюдь подплыл ближе, сверкнул глазами — и ход за спиной захлопнулся, отрезая дорогу. Почему-то страшно не было. Наверное, она просто не успевала пугаться. Посмотрела внимательно, примечая и странный фасон одежды — длинную тунику, больше похожую на тогу и мягкие широкие штаны, опоясанные большим куском ткани. На голове, затерявшийся в длинных кудрях, сверкал венец искусно сплетенных маков.
Он протянул руку, коснувшись её щеки — странно, но чужое прикосновение отозвалось знакомым покалыванием.
– Мое имя — Гирьен. И я дух этого города. Зачем ты сюда пришла, дочь нашего народа? Твоя кровь все ещё спит.
Он не разомкнул губ — но каждое слово эхом отдалось в мозгу. Голос призрака был приятным, без той лживой вкрадчивости, которую она успела возненавидеть. В нем она ощущала лишь искренний интерес.
– Мое имя — Риаррэ, дайрэ Гирьен, и я пришла сюда по приказу алькона Амондо.