Драгоценность, которая была нашей
Шрифт:
— Это уже не в моих руках.
— А как насчет стаканчика виски? Тут неподалеку.
— Нет времени, дорогой мой!
Он ушел, а Морс для порядка осмотрел близлежащую территорию. На цветочном бордюре, вытянувшемся перед фасадом многоквартирного дома, в котором находилась квартира Кемпа, копошился рабочий с садовыми вилами и тачкой и в ответ на вопрос Морса сказал, что он из небольшой бригады, присматривающей за тремя кварталами таких домов на восточной стороне Уотер-Итон-роуд. Да, он здесь работал последние несколько дней. Видел ли он предыдущим днем, как кто-нибудь входил в этот дом? Скажем, после
— Трудно сказать, разве не так? То есть я хочу сказать, что большую часть времени работал позади дома. Я, конечно, помню, что ходили за покупками или еще куда, наверное, ходили.
— Не видели ли этого человека?
Морс вынул фотографию Теодора Кемпа, которую позаимствовал в гостиной. Ясно, фотография снята несколькими годами раньше, но даже тогда это было все то же надменное лицо, и оно смотрело в объектив с высокомерной улыбочкой над вандейковской бородкой.
— Да! Я его видел раньше, но не уверен, что видел вчера. Я же говорю, вчера большую часть времени ишачил позади дома, на газонах у реки.
У реки...
Морс поблагодарил его и пошел к спуску около дома, а там к бетонированной площадке с пятью гаражами, закрывавшими вид на реку. Затем, повернув направо, вышел к полоске ухоженною газона, сбегавшего к воде, напротив этого места на другом берегу реки выстроились безжалостно обрезанные ивы. Здесь вода затянулась ряской и стояла почти неподвижно. По мостику с надписью «Только для проживающих здесь» он перебрался к главному руслу Черуэлла, по которому вода струилась сравнительно быстро после прошедших и начале недели дождей, по ней плыли остатки всякого мусора, то и дело ударяясь о берега, сталкиваясь и переворачиваясь то одним, то другим боком, как электрические автомобильчики в парковом аттракционе. Морс несколько минут смотрел на пенившийся, мутный поток. Мысли у него неслись в таком же беспорядке. Потом вдруг он решительно кивнул сам себе и высокомерно, почти так же, как покойный Теодор Кемп, которого в какой-то момент, в каком-то месте стащили в эти самые негостеприимные воды, улыбнулся.
Когда он снова вернулся к дороге, там его ждал Льюис.
— Что теперь, сэр?
— Прежде всего нам нужно освежиться какой-нибудь живительной влагой. Где-то тут поблизости есть маленький паб, — Морс уселся в машину, — как раз по дороге.
— Сэр, до него можно дойти и пешком. Тут же каких-то пятьдесят ярдов.
Морс промолчал, но продолжал сидеть в машине и, вытащив из дверного кармана «Железнодорожную газету», притворился, будто крайне заинтересован ее содержанием, потом и в самом деле начал читать и читал несколько секунд.
Льюис подал машину немного вниз по спуску и только хотел развернуться в сторону «Черуэлл Армс», как услышал голос своего начальника — одно свистящее, хриплое, полное недоверчивости богохульство:
— Ах, ч-ч черт!
— Новые улики, сэр?
— Филипп! Ты только взгляни на это!
Льюис взял газету в руки и пробежал глазами заметку, на которую указывал Морс:
СЛАВНЫЕ СТАРИКАШКИ
Члены Общества охраны
Льюис взглянул на Морса:
— А он ведь сказал, что видел «Торби-экспресс» в Дидкоте. Так и написано в его показаниях, это точно.
Морс смотрел прямо перед собой, глаза у него заблестели:
— Он лжец, этот Стрэттон, он низкий подлый лжец!
— Это... это газета 1991 года? — неуверенно спросил Льюис.
Морс перевернул красочную обложку и сунул газету обратно в дверной карман.
— Так что, сэр?
— Сентябрь 1988-го, — проговорил Морс, и, нужно отметить, очень и очень тихо.
— Что все это может значить? — поинтересовался Льюис, усаживаясь за стол с двумя кружками пива — большой для Морса и маленькой для себя. Он никак не мог понять, почему Морс почти всегда считал, что пиво должен покупать Льюис. Можно было подумать, будто Морс чистосердечно полагает, что у сержанта неограниченный счет на представительские.
— Ты имеешь в виду миссис Кемп?
— Я имею в виду все. Просто не могу понять, что происходит.
— Думаешь, я понимаю?
— Я подумал, у вас, может, появилась какая-нибудь идея.
— Может, и появилась, — Он осушил кружку и удивленно посмотрел на пустое донышко. — Это твоя или моя очередь?
Льюис направился к бару с одной кружкой — даже с удовольствием.
В его отсутствие Морс положил перед собой «Таймс» последней страницей кверху и к возвращению Льюиса, что произошло минуты через две, заполнил правый нижний угол кроссворда.
— Вы всегда так решаете кроссворды, сэр?
— А? О да! Я всегда пытаюсь решать проблемы, начиная с конца, никогда не берусь за них с начала.
— Нужно как-нибудь попробовать.
— А я и не знал, что ты любишь кроссворды, Льюис.
— Еще как! Мы с супругой обычно беремся за кроссворд в вечернем выпуске «Дейли миррор».
— О! — воскликнул Морс, хотя удивления в его голосе не было и следа. Тогда вот что я тебе скажу. Если я решаю кроссворд и мне начинает казаться, что я завяз...
— Этого не может быть, сэр.
— Нет. Может, но нечасто, во всяком случае, не очень часто. Но если уж случится такая незадача и я завязну, знаешь, что я делаю?
— Расскажите!
— Я перестаю думать об этой проблеме. А что потом? Когда я к ней возвращаюсь, уже нет никакой проблемы!
— А у нас есть проблема?
— Еще бы! Потому-то нам и нужен перерыв, перерыв, чтобы промочить горло. — Морс сделал молодецкий глоток из своей кружки, которую только что вновь наполнил Льюис, и в ней осталось не больше дюйма пива. Наша проблема в том, чтобы найти связь между кражей драгоценности и убийством Кемпа. Как только мы ее найдем... Поэтому самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, это подумать о чем-нибудь, совершенно не имеющем отношения к этому делу. Расскажи-ка мне, Льюис, что-нибудь, но только такое, чтобы это не имело отношения к миссис Кемп.