Драгоценный бриллиант
Шрифт:
— Ах, вот как, — протянул Конел, не отрывая от нее своего взгляда. — С чего это ты взяла? — продолжал он, полагая, что лучше поддерживать тему привлекательности и секса: все-таки ближе к делу.
— Что взяла? — недоуменно переспросила Ливия.
— Почему ты считаешь, что я привлекателен?
Ливия открыла было рот, но промолчала. Что она может сказать? Я с ума схожу от одной мысли о тебе, от выражения твоих глаз, от твоего ума и чувства юмора, от всех твоих причуд. Все уик-энды я часами рисую тебя в самых соблазнительных позах, чтобы хоть как-то насытить свое
— Даже не могу сказать, что в тебе особенно привлекательно, — раздумчиво протянула она.
— Скажем, мои бицепсы, — предложил он.
— О твоих физических данных я как-то не особенно задумывалась, — соврала она, с опаской заметив лукавый блеск в его глазах.
— А напрасно, — сказал он с наигранной серьезностью. — Физические данные играют важную роль в отношениях, даже притворных. Можешь потрогать мои мускулы, чтобы по достоинству оценить их.
Это он ей говорит! Ей, которая и так уже сотворила из него кумира!
Медленно, оттягивая момент, она стала приближаться к нему, пока глаза не уперлись в свитер. Да, мускулатура у Конела хоть куда. Просто фантастика! Он весь такой: крепкий, надежный. Он не из тех, кто отдается порывам и тут же охладевает. Для женщины Конел Сазерленд, конечно, редкостная находка. Такой не бросит и не сбежит при первых трудностях.
Только какой ей толк от всего этого, если она не может убедить его изменить свое отношение к браку? А та блондинка, которой он купил обручальное кольцо? Ведь он собирался на ней жениться.
— Есть жалобы на мое сложение? — раздался голос Конела.
Нет, с этим все в порядке. Ливия с трудом отогнала от себя мысли о прошлом. Надо думать о настоящем или, вернее, о будущем.
— Впрочем, может, ты из тех женщин, которые не придают особого значения физической силе?
Ливия не знала, что и ответить. Сказать, что физическая сила для нее главное, было бы пошло. Но ведь так оно и есть. Да плевать, в конце концов, пошло это или нет! Никто в этом мире не совершенен.
— Может, ты из тех женщин, которым в мужчине подавай ум? — ехидно продолжал Конел, явно подначивая ее.
Затем вдруг протянул к ней руки и привлек к себе. Застигнутая врасплох, Ливия оказалась крепко прижатой к его груди, и голова ее закружилась от исходящего от него жара. Ей оставалось только смириться и расслабиться, отдавшись горячей волне, поднимавшейся откуда-то снизу.
— Зачем ты это сделал?
— Думай, думай, женщина! Что лучше: болтливый тип или сильный и немногословный?
Ливия глубоко вздохнула, и запах его одеколона ударил ей в ноздри. Такой приятный запах. Как будто лимоном пахнет. Она любила аромат лимона. И вообще все лимонное. Лимонные ириски, лимонный пирог, лимонный мужчина…
Интересно, может, Конел и на вкус как лимон? Она повела носом по его шее и улыбнулась, почувствовав, как он напрягся. Расхрабрившись, она коснулась языком его кожи.
— Ливия, — раздался над ее ухом голос Конела, когда она снова поцеловала его в шею.
Вовсе он не лимонный на вкус, скорее соленый. Она провела руками по его груди, пьянея от ее удивительной лепки. Да, Конел Сазерленд — идеал мускулистого мужчины. Он воплотил в себе все ее эротические фантазии.
Ее пальцы пробежали по его плечам и замкнулись у него за шеей. Она чуть крепче прижалась к его груди, желая только одного: поцеловать его. Как зачарованная смотрела она на его приближающиеся губы, все в ней дрожало в предвкушении поцелуя, в ушах звенело, она словно готова была взорваться, но, к ее разочарованию, он вдруг весь напрягся и повернул голову к двери.
— Что такое? — услышала она свой слабый голос.
Конел кивнул на дверь. До Ливии только сейчас дошло, что ее зовет племянник. От смущения ее бросило в краску: она так была поглощена Конелом, что ничего не слышала. Она подняла глаза и посмотрела на Конела. Он смотрел на нее, как ни в чем не бывало, разве что легкая досада мелькнула на его лице: так иногда реагировал он в агентстве, когда что-то не ладилось.
Ливия поспешно оторвалась от Конела, возвращаясь на грешную землю. Разве можно так голову терять? — корила она себя. Это она зациклилась, а не он. Ну, подумаешь, с удовольствием целует ее; любой нормальный мужчина с удовольствием целует любую женщину.
— Тетя Ливия, — услышала она нетерпеливый крик племянника, подействовавший на нее отрезвляюще. — Почему ты не отзываешься? Что вы там делаете? Мне нужно взять чистые носки.
— Мы лишь… — начал было Конел, но Ливия поспешно перебила его. Не хватало только, чтобы он необдуманно что-то ляпнул. Может, он считает, что детям надо говорить правду, и только правду?
— Мы разбираем вещи. — Она попыталась придать своему голосу должное спокойствие. — Входи, если хочешь.
— Кто за, кто против? — услышала она шепот Конела, и на душе у нее стало легче: он был явно раздосадован неожиданным вмешательством.
Бобби влетел в комнату и бросился к шкафу.
— Мама велела переодеться, но запретила входить, если дверь закрыта, а то, говорит, увидишь чего тебе не положено.
Отыскивая нужную пару, он расшвырял дюжину носков по всей комнате.
— Я спрашиваю что, а она только смеется и говорит, что я мал еще.
— А разве нет? — уклонилась от ответа Ливия. Она и себе-то не могла сейчас сказать, что же происходит между нею и Конелом. Во всяком случае, шестилетнему племяннику этого не понять. — Нам пора спускаться, — выдавила через силу Ливия. И когда только Бобби уберется со своими носками! Но племянника не так-то легко было выставить за дверь.
Они все вместе вышли из комнаты: Ливия впереди, Конел чуть сзади, а Бобби замыкал процессию. Ливия задумчиво бросила косой взгляд на Конела. А что, если прибегнуть к традиционному приему: сделать вид, что падаешь с лестницы, он тебя подхватывает?..