Драккары Одина

Зайцев Андрей Николаевич

— Где эти двое? .. Людовит взял у слуги фляжку, наполненную, по всей видимости, хмельным, налитком.

— Кетиль, Виглиф!
– позвал викингов Рагнар, искоса по­глядывая на князя. Что он задумал?

Когда двое викингов подошлю Людовит протянул флягу старшему — Виглифу Беспалому.

— Вот, возьми, друг. Это взбодрит вас ночью.

Но Виглиф не торопился принимать подарок, хмуро глядя куда-то в сторону, словно его это не касалось. Людовит пре­красно понял, в чем дело и, усмехнувшись, отхлебнул из фляж­ки, потом отце. Норманны смотрели на него с любопытством. Затем

Кетиль, осклабившись, взял у него фляжку.

— Вот, видишь, оно не отравлено. Это было бы слишком просто. — Князь жестом отпустил слугу и подозвал к себе Калеба.

Между тем Рагнар отошел к своим людям.

— Кто хочет осмотреть Башню?

— Я пойду, — отозвался Рогивальд, е вызовом посмотрев в сторону дружинников Людовита.

К нему присоединились Дитфен, Хафтур и Олаф, снедае­мый любопытством. Глядя ему в спину, Рагнар припомнил странный разговор с князем... Нертус. Откуда венед мог знать о том, что кто-то из его воинов носит необычный амулет? Но действительно ли Олаф — тот человек, кого имел в виду Людовит? Рагнар задумался...

Пламя зажженных факелов освещало мрачные степы баш­ни, и тени викингов плясали на старых камнях, видевших иные эпохи, чужие племена, чьи тайны были погребены здесь иод толщей времени. Все казалось Олафу чем-то неправдоподоб­ном, призрачном, будто он по пап в мир древних легенд и может исчезнуть, стоит ему лишь прикоснуться к этим стенам.

— Что ты ищешь? — спросил Рогнвальд у Дитфена, кото­рый постоянно озирался, смотрел вверх, вниз, наклонялся и ощупывал бугристые камни.

— Подземный ход, — обронил сакс, поднимая факел над собой и задрав голову.

Прямо над ним высился свод, уходящий куда-то вверх. В нескольких шагах от них начинались ступеньки, уводящие к вершине башни.

— Подземный ход? — в голосе Рогнвальда не было удив­ления.

Все понимали, что разгадка Невидимой Смерти где-то здесь. Но пока они видели только глухие каменные стены, паутину в углах и...

— Что это? — Дитфен приблизился к стене и показал рукой место, отведя факел в сторону, чтобы остальные могли разглядеть письмена, начертанные неизвестными людьми, которые когда-то жили здесь.

— Это не руны, — сказал Олаф, подойди ближе и рас­сматривая надпись.

— Да, это не руны, — согласился Хафтур, внимательно глядя на стену. — Похоже на то, что я видел в земле ромеев, но...

— В земле ромеев?! — воскликнул Рогнвальд.
– Что же, здесь была христиане?

— Думаешь, так писать могли только христиане? — с сомне­нием спросил Дитфен. — Я немного знаком с грамотой, видел христианские книги у священников. Я ведь был дружинником у своего тана. Один раз мне довелось даже сопровождать епи­скопа из Йорка, когда...

— Довольно! — нетерпеливо прервал его Рогнвальд. — Что проку в болтовне, если никто не может прочитать эту надпись?

В полном молчании викинги начали подниматься вверх по лестнице. Дитфен шел с факелом сзади и продолжал искать потайной вход в стене. Идущий первым Рогнвальд освещал путь, но чем дальше они поднимались вверх, тем отчетливей становилось ощущение, что сюда давно уже никто не заби­рался.

Наверху была площадка,

в стенах по кругу были сдела­ны маленькие окошечки, побольше тех отдушин-дымогонов, что проделывают в своих домах викинги. Часть стены была разрушена, и Олаф, подойдя ближе, смог заглянуть вниз. Никогда еще он не забирался так высоко (если не считать лазаний по скалам в поисках птичьих яиц), и вид ему по­казался необычным. Маленькие фигурки людей, оставшихся внизу, выглядели карликами из легенд, а Тот, Кто смотрел на них сверху... «Вот также Один наблюдает за людьми...» — подумалось Олафу.

— Смотрите! — сказал Рогнвальд, нагнувшись и подняв с каменного пола обломок стрелы.

— У людей князя Людовита другие стрелы, — заметил Хафтур, глядя на ржавый наконечник.

— На наши тоже непохожа, — вторил ему Рогнвальд. — Какой-то необычный способ изготовления...

— Такая стрела может пробить латы, — высказал свое мнение Дитфен. — Я видел нечто подобное у франков.

— Сдается мне, что у Того, Кто убивает здесь людей, другое оружие, — заключил Рогнвальд, отбросив обломок.

— Я в этом не уверен, — с сомнением возразил Дитфен, наименее суеверный из всех. — Людей убивают не призраки, а такие же люди из плоти крови. По крайней мере так было всегда, когда я встречался со смертью.

— Ты, что же, не веришь в мертвых странников? — удив­ленно воззрился на него Рогнвальд.

— А ты их когда-нибудь видел?

— Нет, не видел, но... — Рогнвальд провел ладонью по лбу влажному от пота. — Но когда мы были в Ирландии, то... клянусь бортом нашего «Ока Дракона», я слышал стоны за стеной в одном из монастырей, который мы ограбили. По­том, сколько мы не искали, никого не могли найти. А стоны слышал не только я...

— А ты не думал, что там просто живые люди, которых замуровали в стене? — спросил Дитфен, подойдя к разрушен­ной части башни и глянув вниз, как некоторое время назад сделал Олаф.

— Для чего? — удивился Рогнвальд.

— Так делают люди, которые называют себя христианами, — продолжал невозмутимо Дитфен. — Они замуровывают людей заживо, если те отступились от веры или совершили другую тяжкую провинность.

— Я слышал об этом, — подтвердил слова сакса Хафтур. — Еще в дни моей юности, когда мы высадились на острове Айона, один христианский монах, которого мы захватили, рассказывал о таком наказании. Но только рассказ его звучал иначе. Он говорил, что в давние времена так поступали рим­ляне с первыми христианами.

— А в кого верили эти... римляне? — спросил Рогнвальд, которого все эти разговоры ужасно утомили. В памяти его еще хранились слова матери об устройстве мира. Там все было просто и ясно: и жизнь асов — богов, и жизнь людей, и нити судеб, что плетут норны, и будущая гибель...

— У них были другие боги, — сказал задумчиво Хафтур. — Но нам нужно торопиться. Солнце вот-вот зайдет.

— Это верно, — согласился Дитфен, глядя вдаль, туда, где над верхушками деревьев открывался вид на море, спокойное перед закатом. Там была свобода, а здесь... Жутковатое логово смерти, еще не познанное, но уже незримо втягивающее в себя, как в болотную трясину...