Дракоморте
Шрифт:
— Друг Храма Илидор, — котуль-вожак раскинул руки, показывая отсутствие дурных намерений. — Прайд удовольствован видеть тебя своим гостем сегодня. Прайд пригнал ездовых животных, обещанных Храму.
— Животных? — одними губами повторил Илидор.
Волочи-жуки, словно поняв, что говорят о них, дружно повели вверх-вниз короткими головёшками. Стоявшие рядом жрецы, Юльдра, Ноога — все они выглядели исключительно довольными.
— Прайд подготавливает Храму провожатых в дорогу, подготавливает в дорогу еду, обереги от оборотней и чесалку для спины из волчьих когтей в подарок верховному жрецу Юльдре.
Упомянутый прижал ладонь к груди
— А-а-да, — пробормотал себе под нос Илидор. — Здорово. Прекрасно.
— И прайд мирно просит Храм довольствовать прайду вразумляторов, которые будут говорить с нами про батьку-солнца. Научив нас хорошо говорить про батьку-солнце, Храм будет уверствован, что дочери и сыны прайда понесут истории про Храм в другие земли прайда, и то для всех будет хорошо.
Давая возможность жрецам перешептать эту просьбу, вожак обернулся к дракону.
— Ты долженствуешь узнать, друг Храма Илидор, что прайд не гордится своим сыном Ньютем сегодня. Прайд измыслит поведение Ньютя. Быть может, прайд завялит этого негодного кота на солнце.
— Да зачем так-то, — пробормотал дракон и умолк, споткнувшись об удивлённый взгляд Ыкки. — М-м-м, друг Храма Илидор был радостен гостить в прайде и, гм, будет радостен видеть своих друзей-котулей снова в любое время.
Вожак выглядел очень довольным ответом дракона. Юльдра и старшие жрецы завершили свои краткие перешёптывания, и вожак пригласил гостей под свой навес, чтобы угостить холодным молоком и пересказать важные вести. Дракон шёл, прихрамывая: беготня по лесу с расцарапанными ногами даром не прошла. И ещё на него, наконец, навалилась усталость всего этого безумно безумного дня.
Навес вожака оказался самым обычным, небольшим, с брошенными наземь соломенными подстилками и парой ящиков. Всех отличий от любого другого навеса — развешанные там-сям крашеные скелетики рыбок и страшно истрёпанная пыльная волчья шкура на полу. Вместе с Илидором под навес вожака потащились не только жрецы, но и многие котули.
Дракон, уже мало что соображающий, принял кувшинчик холодного молока, который вожак достал из ящика в полу (молоко, судя по вкусу, было козье, хотя одни лишь старолесские хрущи ведают, где эти котули держат коз) и честно попытался осмыслить все те бессвязные хваления себя и Храма, которые исторгал вожак. Жрецы слушали его с большим и явным удовольствием.
Пока вожак говорил, котули грудились вокруг навеса, одобрительно взмякивали, мурчали, ходили туда-сюда, не спуская голодных глаз со своего вожака, то и дело опускались на четвереньки и подходили потереться об него боком. А вожак, не прерывая рассказа, с нажимом проводил по подставленным бокам котулей растопыренной пятернёй.
Дракон смотрел, как котик гладит котиков, и почти физически ощущал, как с его макушки сыпется наземь звонкая черепица.
Потом котули затянули храмовые гимны, и всякий раз после исполнения очередной короткой песенки про стрелы судьбы, запах грозы и свет отца-солнца в груди котули с живейшим интересом выясняли, как жрецы и друг храма Илидор оценивают их пение. После исполнения третьего гимна к Илидору подсела молодая котуля — та самая, что сердито мела хвостом, когда в посёлок приехал человек-торговец. Котуля устроилась поближе к Илидору, уставилась на него прозрачно-зелёными глазищами и принялась с тихим подмуркиванием выяснять, может ли котуля сделаться жрицей Храма Солнца и не сумеет ли славный храмовник Илидор замолвить за неё словечко
Прежде чем изрядно одуревший золотой дракон сумел стряхнуть с себя котулю, та заставила его дважды повторить, что зовут её Лала и что у неё великолепный мурлычащий голос, который приведёт к отцу-солнцу неисчислимые множества новых последователей, а также что Лала готова ехать хоть на край света, чтобы петь про отца-солнце на бульварах и площадях самых всевозможнейших городов, особенно если Лале выдадут красивую голубую мантию.
Неподалёку от навеса вожака Йеруш Найло с невозмутимейшим видом нагружал своим скарбом самого бодрого с виду волочи-жука.
Глава 12. Ректификация
Громко и долго провожали в путь маленький верховой отряд, который отправлялся от северного края котульского селения.
Спины у жуков широченные, точно столешницы, потому сёдла, которые для них делают, похожи на низкобортные просторные чаши. Они крепятся к панцирям на скобах, и сидеть в этих сёдлах полагается, согнув колени или скрестив ноги, или же боком, и одна только ржавая кочерга ведает, как можно выдержать долгий путь в таком положении. Сидеть, должно быть, шатко, высоко и очень твёрдо, несмотря на просторные сёдла с набивкой из чёсаной шерсти, которую котули притащили в больших мешках.
Йеруш Найло не преминул отметить, что жуков такого размера существовать не может, потому что… далее следовала тирада, вероятно, на древнеэльфийском или строгонаучном языке, из которой единственными понятными словами были «система», «сигналы», «ноги» и «жратва». Объясняя невозможность существования жуков, Йеруш бодро навьючивал на одного из них своё добро, после чего выразил готовность немедленно отправляться в путь.
На волочи-жуках можно перевозить уйму поклажи, они очень выносливые. Щедрый подарок сделали котули Храму Солнца.
Малиновый жук, пригнанный нарочно для Юльдры, был единственным, который оставался в прайде. На остальных уезжали жрецы, которые провели эти несколько дней в посёлке, котули-проводники Ыкки, Тай и Букка, а также Илидор и Йеруш Найло. Илидор и Кастьон не слишком обрадовались, выяснив, что им предстоит какое-то время путешествовать вместе, но золотой дракон быстро снова сделался довольным: Храм дарит ему возможность обмазаться новой опасностью, да ещё при этом быть полезным Храму, ну разве не здорово?
Мрачный Кастьон попытался растянуть прощание «со своей милой подругой» Фодель почти до момента отъезда. В конце концов дракон потерял терпение вместе с остатками вежливости, отёр Кастьона плечом, хлопнул у него перед носом крылом и увлёк Фодель подальше от человеческо-котульского бурления.
— Ты будешь осторожен? — тихо спросила жрица и прижалась щекой к его щеке.
— Нет, — весело пообещал Илидор и подхватил Фодель на руки.
Как Юльдра ни пытался убедить Йеруша остаться — тот лишь отмахивался: ему не терпелось добраться до мест, где могут быть другие проводники, «потолковей этих лапостных котиков», так что верховный жрец в конце концов оставил Найло в покое, хотя было видно, что ему страшно не хочется отпускать эльфа. И жука Юльдра согласился выделить лишь после того, как Йеруш сердито заявил, что ему, в принципе, плевать, он может отправиться в путь и пешком, взяв себе проводника из прайда, если Храм будет такой неимоверной неблагодарной задницей, что не одолжит несчастного жука гидрологу, благодаря которому никто из жрецов до сих пор не помер от холеры или сыпняка.