Дракон и жемчужина
Шрифт:
— Вы нервничаете? — спустя некоторое время спросил майор.
Девушка лишь слегка улыбнулась. Взглянув на нее, он заметил, что глаза ее после того, как она нанесла на веки клей, похожи на темные полумесяцы и исполнены тайны.
— Да нет, скорее, волнуюсь в ожидании. Это как в театре перед поднятием занавеса: пьеса сейчас начнется, но что там будет происходить, остается тайной, — помолчав, ответила она.
— Китайцы в таких случаях говорят: «Затаил дыхание перед прыжком».
— Как мне нравится китайская
— Или женщина, — тихо добавил Стэнтон Вэр.
— Надеюсь, вы не забыли, что я всего лишь дополнение к вашей персоне? — рассмеялась Цзывана. — Это ваша экспедиция, а не моя.
— Но вы же знаете: Цзэнь-Вэнь уверен, что без вас мне не обойтись.
— Хочу верить, что вы сможете сказать это и тогда, когда все закончится.
— Не сомневаюсь, что так оно и будет. Но не будем загадывать, это может принести неудачу, — улыбнулся Стэнтон Вэр.
— Мы становимся такими же суеверными, как императрица?
— Мы в Китае и должны делать все в согласии с китайскими традициями, а каждый китаец, начиная с императрицы и кончая последним кули, свято верит в астрологию, предсказания судьбы, ясновидение, магию. По каждому поводу здесь просят совета у кого-нибудь из прорицателей.
Цзывана усмехнулась:
— Нам тоже следовало посоветоваться перед началом путешествия.
— Неужели вы не сделали этого? — почти серьезно поинтересовался Стэнтон Вэр.
Девушка смущенно отвернулась:
— Я не сомневаюсь, что за нас с вами это сделал Цзэнь-Вэнь. Вот почему он так настаивал, чтобы мы выехали в определенный час.
Стэнтон Вэр рассмеялся. Ему подобная вера в предсказания показалась очень забавной, хотя он знал, что никому не дано жить в Китае и не попасть под влияние этой почти слепой веры в сверхъестественное.
«Боксеры» сделали ловкий шаг, сыграв на суеверии своих сограждан, дурача доверчивых людей своими якобы магическими силами.
Путники ехали без остановок до полудня. Солнце уже поднялось высоко, становилось жарко. Наконец они остановились в тенистой долине.
Инь, которому было поручено руководить остальными слугами, нашел красивое и уютное местечко под соснами на берегу маленького ручейка. Землю там покрывал ковер весенних цветов.
Из экипажа принесли подушки и устроили из них под деревьями подобие мягкого дивана. Появился и низкий столик, за которым было удобно перекусить. Блюда китайской кухни Стэнтон всегда любил, а сейчас, после нескольких часов пути, на свежем воздухе, они казались еще вкуснее. Кроме того, искусство повара в доме Цзэнь-Вэня всегда оказывалось на высоте.
Куски жареной утки, свинина подавались с особыми экзотическими соусами. Маленькие дыни были фаршированы фруктами
Для Цзываны приготовили ароматный цветочный чай. Особенно она любила запах жимолости. Душистый напиток ей наливали в тончайшую пиалу из изящного, расписанного растительным орнаментом чайничка, оплетенного тонкой золотистой соломкой.
Для слуг был накрыт собственный стол.
Стэнтон Вэр поднялся из-за стола и сел, прислонившись спиной к стволу сосны и скрестив ноги.
— Неужели вы занимались йогой? — удивилась Цзывана.
Он молча кивнул.
— Я и понятия об этом не имела.
— А что, это важно?
— Да, для меня — очень важно. Я всегда мечтала побывать в монастыре, чтобы удостоиться беседы лам и приобщиться к древней мудрости. Однако… — она беспомощно развела руками, — я всего лишь женщина.
— Да, и к тому же весьма и весьма привлекательная, — добавил Стэнтон Вэр.
Она взглянула на него искоса, словно подозревая в фальшивой любезности, но потом, словно успокоившись, рассмеялась:
— Манеры делают мужчину, говорят англичане, а одежда делает женщину.
— Хотелось бы мне увидеть, как вы выглядите в европейском платье, — задумчиво проговорил Стэнтон Вэр. — Но не могу отделаться от страха, что это зрелище разочарует.
— Да, оказывается, вы вовсе не льстец, — насмешливо заметила Цзывана.
Но Стэнтон чувствовал, что атласные одежды, драгоценности в волосах и на пальцах, яркие цвета — весь этот восточный колорит придавал внешности девушки удивительную, почти неземную хрупкость, которая так поражала с первого же взгляда. Ему казалось, что это очарование может поблекнуть в оборках и рюшах вокруг затянутой в корсет талии. Цзывана, пожалуй, станет похожа на песочные часы, как почти все англичанки.
Нет, думал майор, в этой девушке таится что-то настолько изысканное и экзотическое, что она похожа скорее на драгоценный камень, который достаточно положить на темный бархат, чтобы он заиграл всем богатством своих граней.
— Безупречная Жемчужина, — произнес он вслух ее китайское имя. — Да, лучше и придумать невозможно.
И тут впервые с начала их знакомства она почему-то действительно смутилась.
— Мне кажется, нам пора трогаться в путь, — сказала Цзывана, явно желая сменить тему.
Майор подумал, что совсем не хотел смущать эту очаровательную чистую девушку. Для него-то вовсе не было новостью путешествовать с дамой, но для Цзываны это был первый опыт.
Любая другая на ее месте чувствовала бы себя неловко и скованно. Но Цзывана вела себя свободно и независимо. Может быть, ей помогала ненависть к той нации, к которой принадлежал ее спутник?
Она словно и не представляла себе, что он может отнестись к ней иначе, чем как к соратнику и помощнику в опасной миссии.