Дракон мелового периода
Шрифт:
Потом была вспышка боли и черного огня, и больше ничего не осталось.
Следующие несколько секунд выпали из памяти. Я очнулась, лежа на песке, а метрах в трех от меня кипело побоище. Лицо дико болело, рот закрывался с трудом – похоже, мне свернули челюсть; желудок скручивали мучительные голодные судороги, но никаких признаков чужой воли я в себе больше не ощущала. С поля битвы неслись свирепое рычание, вопли и хрип. Джеф, выпучив глаза и оскалившись, держал оборотня за горло, а оборотень выл, хрипел и превращался.
– Когда нечто... хочет вкрасться в доверие... – долетали до меня отрывистые фразы... – Оно принимает знакомый облик...
– Эзергиль! –
– Это... уже... не Эзергиль... – прохрипел Джеф. Длинные черные ногти впивались ему в запястья. Эзергиль пыталась освободиться.
– Я не виновата! – выкрикнула она, когда Джеф на миг ослабил хватку.
– Это никого не волнует. – Джеф сильнее сжал горло оборотня. – Я вижу твою сущность. Я сниму с тебя искусственные личности, слой за слоем, а то, что останется... Лицо Эзергили вдруг перекосила жуткая улыбка, и оно стало чернеть. Через несколько мгновений Эзергили не осталось. Только существо с черной маской вместо лица, под которой разгоралось зеленоватое свечение. Из глазниц из-за ушей, из шеи полезли прозрачные зеленые световые жгуты. Их становилось все больше как будто под черной маской скрывалась медуза. Извиваясь и скручиваясь, они набросились на Джефа, как плотоядные лианы. Но навстречу им вылетели точно такие же световые бичи. Джеф и Эзергиль выглядели, как коралловые рыбки, бьющиеся в щупальцах актинии. Джеф по-прежнему держал Эзергиль за горло, она пыталась оторвать от себя его руки, а вокруг плясало зеленое пламя. Казалось, земля трескается под ударами этих огненных бичей. Сияние стало нестерпимо ярким, и я зажмурилась, чтобы не ослепнуть.
Когда я открыла глаза, зеленое пламя уже погасло. Джеф стоял, наклонившись, и тяжело дышал. На дороге, не подавая признаков жизни, лежала Эзергиль. Меня начала бить запоздалая дрожь. Осторожно подкравшись, я посмотрела Эзергили в лицо, надеясь, что все-таки это не она. Джеф не воспрепятствовал.
– Она умерла? – прошептала я.
– Не знаю. – устало ответил Джеф. – Это уже неважно.
– Это Эзергиль?
– Отчасти.
– А оборотень? Овчарка? Черное лицо, зеленые огни?
– Вот что бывает с теми. – наставительно сказал Джеф. – кто в одиночку шастает по чужим доменам. Кто-то поймал твою подругу, подчинил своей воле и сделал оборотнем. На ее месте могла быть ты.
– Еще чего! – надменно фыркнула я.
– Ладно, не о том речь. Главное – мы победили. – отдышавшись, сказал Джеф. – Я их всех перехитрил. Я ведь знал, что ты на меня набросишься. Это такой вампиризм, обращенный против конкретной цели, в данном случае – против меня. Я и сам такое умею делать. Знаешь, в чем прикол? Как только в желудок попадает хоть какая-то пища, ты сразу исцеляешься.
– То есть ты мог снять заклятие еще в вагончике, но не стал? – дошло до меня. – Ну ты и экстремал!
– Просто не люблю неожиданностей. – пожал плечами Джеф. – Если бы я снял с тебя заклятие в вагончике, враги придумали бы что-нибудь другое.
– А ты предпочел просто свернуть мне челюсть. – я потрогала подбородок. – Блин, как больно-то!
– Если вернешься домой, что-нибудь съешь, и больше не будет никаких вампирских проявлений, даже во сне.
– Спасибо за совет. – сказала я, отметив слова если.
Эзергиль валялась на дорожке труп трупом.
Джеф критически осмотрел дело своих рук. Он все еще был мокрым и бледным, но я видела как он собой доволен.
– Последний штрих. – сказал он, как будто чтп то вспомнив. – У тебя нет ручки или фломастера?
Меня
– Только синий маркер. Подойдет?
– Супер. Дай сюда.
Джеф взял у меня маркер, наклонился над телом Эзергили и быстро написал у нее на лбу три латинские буквы – J, A, F.
– Это еще зачем?
– Роспись мастера. – хищно усмехнулся он. – Личная печать. Возможно, потом узнаешь, зачем. А теперь. – сказал он, возвращая мне маркер. – когда защита уничтожена и путь свободен...
– …Идем скорее в библиотеку! – подхватила я. Мы с Джефом переглянулись и радостно расхохотались. А потом, оставив на дороге поверженного оборотня, быстрым шагом двинулись к библиотеке.
21.Подземелье красного праха
Двери библиотеки были открыты. Везде было тихо и безлюдно. Даже не верилось, что все наши испытания позади. Джеф пошел вперед, я – за ним. В полном молчании мы пересекли пустой вестибюль, освещенный неживым светом галогенных ламп, свернули налево, беспрепятственно вышли на лестницу и начали спускаться вниз. Первый подземный этаж... второй... третий... От волнения у меня кружилась голова. Ежесекундно я ожидала чего-то ужасного – обвала, пожара – что воспрепятствует нам в этом святотатстве. Да, это было то самое ощущение, которое я испытала во сне, на вершине гигантского тополя: вторжение в святилище неведомого враждебного бога; и теперь я спиной чувствовала его недобрый взгляд. Четвертый этаж... безупречно-чистый синий кафель, изразцовые стены, дверь с витражом приоткрыта, и лотосы на ней горят кроваво-красным, пропуская изнутри электрический свет.
Я придвинулась поближе к Джефу, на всякий случай готовясь к неприятностям.
– Нам туда? – прошептала я.
– Нет, дальше. – глухо ответил Джеф. Он тоже волновался. Когда я поняла это, мне снова стало страшно.
Мы спустились еще на два пролета, и лестница кончилась. Перед нами возник дверной проем – просто прямоугольник, без малейших следов дверей, за которым начиналась глухая могильная чернота.
Джеф непочтительно присвистнул, но я заметила, как он побледнел.
– Ого! Что здесь было? Атомный взрыв?
– Ты же вроде говорил, что на пятом ярусе пожара не было. – тихо сказала я.
– Значит, я ошибался.
Джеф опустил голову, кусая губы. Он выглядел по-настоящему потрясенным. Я огляделась по сторонам. Весь пол был покрыт густым слоем какого-то бурого порошка. От дверного проема по потолку змеились языки копоти.
– Да, похоже на взрыв. – глубокомысленно заявила я. – Двери вынесло вместе с коробкой.
– Вот они, двери. – пробормотал Джеф, указав на бурый порошок на полу. – Дьявол! Здесь же все превратилось в пепел! Этого не должно быть!
Мне стало его жалко.
– Слушай, рано расстраиваться. Давай зайдем внутрь и пошарим там. Я слышала, что книги на этом ярусе хранились в несгораемых шкафах.
– Ну надо же, как хорошо подготовилась – ядовито заметил уже овладевший собой Джеф. Он достал мой фонарик, включил его и направил луч в бархатистую тьму подземелья. – Ты права, – раз уж мы сюда пробились, надо идти до конца.
Джеф вошел в проем, я – за ним, стараясь на всякий случай идти след в след. Зола поднималась легкими облачками вокруг наших ног. Пахло даже не гарью, а чем-то мерзким, химически-кислым. Этот запах будил беспричинную тревогу и желание сбежать. Луч фонаря выхватывал из темноты стены и то, что осталось от несгораемых шкафов. Джеф присмотрелся и грязно выругался.