Дракончик Пыхалка и Великий Мымр
Шрифт:
Монстр задумался:
– Если я с твоей помощью получу власть над миром, то я подарю твоей жабе все болота, которые есть на свете, а тебе… хм… так и быть! Тебе я дам все детские сердца и все детские души!
Тоска жадно облизнула губы.
– Это уже кое-что, Мымр, – сказала она сухим, как шуршащая под ногами осенняя листва, голосом. – Именно в детских сердцах я больше всего хочу поселиться. Взрослые часто поддаются мне, а дети гонят меня прочь, и сколько я ни пытаюсь – не могу к ним подступиться. Если ты дашь мне сердца
– Видишь тот дом? – Мымр сунул в руки Тоске волшебный бинокль, дающий возможность видеть сквозь стены. – Там живет девчонка с живыми игрушками и ее друг дракончик Пыхалка с острова Буяна. Где-то в квартире спрятан осколок мозаики. Я посылал за ним Грыза, но он вернулся ни с чем.
Тоска взяла бинокль и долго смотрела сквозь стену на Машу, которая за ногу выуживала из банки с вареньем провалившегося туда пупса.
Выуженный из банки Куклаваня взмахнул ложкой.
– Вареньице попало туда, куда нужно. Должен же я был наградить себя за героическую победу над этой штуковиной!
С ложки полетели брызги и по закону подлости попали на платье куклы Оли.
– Ах ты, пупсина! Мне же теперь его стирать! – закричала Оля, глядя на свое запачканное платье.
– Ты и так каждый день его стираешь! Только так ты стираешь чистое, а теперь первый раз в жизни сможешь постирать грязное, – успокоил ее Куклаваня.
– Какой же ты вредный! Ты все сделал нарочно!
– И ничего я не нарочно пакостю! – утверждал Куклаваня. – Я пакостю случайно!
– Нет такого слова «пакостю», – заявил Ученичкин.
– А вот и есть такое слово – «пакостю»! – заспорил Куклаваня. – Я его только что придумал!
– Нельзя придумывать новые слова, – наставительно сказал Ученичкин. – Слова можно использовать только старые!
– Не умничай, гном! Я не хочу говорить старыми словами и не буду! Я хочу новыми! – заявил пупс. – Ведь все слова когда-то придумываются. Вот я и хочу их придумывать! Пускай будут мои слова, куклаванистые! Пускай так в словаре и запишут: «Это слово придумано пупсом Куклаваней».
– Если все будут говорить теми словами, которые они сами придумали, у каждого будет свой собственный язык, и никто друг друга не поймет! – сказал Ученичкин. – И если ты, пупс, будешь говорить непонятными словами, тогда я заткну пальцами уши и не буду тебя слушать!
– Ну и затыкай уши, зануда, потому что я прямо сейчас начинаю! – обрадовался Куклаваня. – Гроксель-поксель-моксель! Сюсю мароль, бубяка, шляка!
Ученичкин, как и обещал, заткнул пальцами уши, а Маша повернулась на стуле и спросила:
– Ты хоть сам понял, что сказал?
– Я-то понял! – заявил Куклаваня. – Я сказал… Ну в общем… М-м… Что же я сказал? По правде говоря, я уже слегка призабыл, но это неважно. Я могу сказать что-нибудь новенькое. Например, «Осюка, фуфай куфукать!».
– Ну а это что
– Эх ты, иностранных языков не знаешь! Это значит: «Олька, дай мне пообедать!» – перевел Куклаваня.
– Фигуситебеси! – сказала Оля.
– А это что значит? – не понял Куклаваня, приоткрывая от изумления рот.
– А это значит: «Обойдешься!» – перевела Оля, и все расхохотались, включая и Ученичкина, который хотя и заткнул пальцами уши, но все слышал.
Тоска Зеленая опустила бинокль. Лицо у нее посерело от раздражения, а волосы встали дыбом.
– Ненавижу, когда смеются! – сказала она больным голосом. – Когда смеются, мне становится плохо! Я люблю, когда плачут и унывают. Где слезы – там я, а где смех – там меня нет.
– Ты достанешь для меня глаз грифона? – с беспокойством спросил Мымр.
– Я сделаю все, чтобы их поссорить и чтобы им стало тоскливо, противно и скучно!.. Перенесусь в шкаф! Выжду момент! Сниму очки и посмотрю им в глаза, чтобы их обволокло унынием и печалью! – пообещала зеленая дама. – Не пройдет и часа, как я принесу мозаику, Мымр!
Она закружилась на месте, взмахнула зеленой шалью, подхватила Кваку и исчезла, а Мымр остался ждать в подвале.
Пока он ждал, Куклаваня и Оля опять поссорились из-за пустяка, и Оля закричала на Куклаваню:
– Пупсина несносный, ты когда-нибудь думаешь, что говоришь?
– Не-а, я не могу сразу делать два дела! Я обычно вначале скажу, а потом у меня нет времени подумать, что я сказал, потому что я уже говорю что-нибудь новенькое, – замотал головой Куклаваня.
Машу мама позвала ужинать, и она ушла, пообещав друзьям принести что-нибудь вкусненькое.
Пыхалка выскользнул из-под кровати, уселся возле батареи рядом с Дусей и стал тренироваться превращаться в разных животных: собаку, пантеру, ворону, ягуара. Дуся наблюдала за Пыхалкой, положив мордочку на лапки. Когда Пыхалка превратился в бульдога, шерсть на загривке у кошки встала дыбом.
– Пшш! – зашипела Дуся.
– Испугалась? – спросил бульдог голосом Пыхалки.
– Н-ничего п-подобного! – возмутилась Дуся. – Я вообще собак не боюсь! Подумаешь собаки! Что такое, в сущности, собака? Лаялка на четырех лапах!
– А ты мяукалка на четырех лапах, с усами и хвостом! – засмеялся Пыхалка.
Бульдог исчез. В комнате появилась толстая розовая свинка, которая сказала «хрю» и стала толкать носом ковер. Куклаваня и Оля бросили ссориться и побежали смотреть, как Пыхалка превращается. Они знали, что дракончик начинает играть в превращения тогда, когда у него особенно хорошее настроение.