Драконьи булочки
Шрифт:
Элли шевельнулась и, сонно потирая глаза, спросила:
– Мы уже приехали, леди Макбрайд?
– Еще немного осталось, – ответила я.
Домовичка спрыгнула с сиденья, энергично растерла ладоши и похлопала себя по платью. Тотчас же расправились все складки, убралась дорожная пыль, а легкий ландышевый запах, который шел от маленького тельца Элли, стал прозрачнее и яснее. Довольно улыбнувшись, домовичка снова растерла ладоши и взялась уже за мое платье.
Несколько мгновений – и платье с бельем обрели идеальную чистоту и свежесть, а моя кожа сделалась такой, словно я только что вышла из ванной.
Надо
– Отличный способ привести себя в порядок в дороге! – поблагодарила я, и Элли смущенно улыбнулась.
– Спасибо, леди Макбрайд. Госпожа Дорнан никогда не благодарила своих домовых.
Я понимающе качнула головой.
– Она с вами не церемонилась. Всегда говорила Кевину, что для домового нет ничего лучше крепкого пинка.
Элли вновь издала прерывистый вздох.
– Мы слышали о том, что вы в своем доме не позволяете обижать слуг. И говорили, что и домовых не обидите, что у вас доброе сердце, – призналась она. – Как я хотела к вам попасть!
– Вот и попала, – улыбнулась я. – Теперь будем жить вместе.
Вскоре поезд остановился на знакомом вокзале, и, выйдя на перрон, я убедилась, что за время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Все то же угрюмое здание, покосившееся от времени, дождей и ветров, все те же часы, которые спешат на пять минут, но это никого не огорчает, все тот же почтмейстер дядюшка Спелл, который с важным видом принимает почту, готовясь развозить ее по поселкам. Мы с Элли были единственными пассажирами; увидев нас, дядюшка Спелл поправил форменное кепи и воскликнул:
– Лопни мои глаза, если это не Джина Сорель!
Я улыбнулась. Повезло же мне встретить главного сплетника: через час все пустоши будут знать о моем возвращении во всех деталях, и ничего не придется рассказывать самой. Люди еще и своего добавят сверху.
– Это я, дядюшка Спелл. Как поживаете?
– Да как поживаем, рукавом утираемся, небом укрываемся, – ответил почтмейстер. Понятно, у него по-прежнему привычка прибедняться. – А ты что к нам одна, без мужа? А это что рядом с тобой за кукла такая глазастая?
– Это моя домовичка, – ответила я. – А без мужа потому, что я в разводе.
Дядюшка Спелл присвистнул и сдвинул кепи на затылок.
– Ну, свезло дураку, что рот на боку, – произнес он и энергично подмигнул мне правым глазом. – У меня же родной племянник, Ричард Спелл, закончил свою академию! Сидит в центре Шина в лекарском пункте, а чего бы ему неженатому там сидеть? Ты как насчет стать госпожой Спелл?
От такого напора я даже рассмеялась. Мы с Ричардом ходили в одну школу, и в выпускном классе он прославился тем, что выпил десять пинт пива сразу, а потом пошел на урок физики, заснул на последней парте и пиво вылилось из него естественным путем всем на веселье. Нет уж, я, пожалуй, воздержусь от такого счастья. Хватит с меня дурных на голову мужчин.
– Я обязательно подумаю, дядюшка Спелл, – пообещала я, и мы с Элли пошли к экипажу.
Приехав в Шин, первым делом я решила заглянуть в свою пекарню: во-первых, надо было показать, что хозяйка вернулась, а во-вторых, хотелось перекусить и согреться –
В поселке Шин ничего не изменилось за время моего отсутствия. Все те же домики из серого камня с рыжими крышами, те же улочки, вымощенные булыжником, знакомый шпиль церквушки, маленькие садики за аккуратными заборчиками и еловые венки с золотыми шарами на двери – я как будто никуда и не уезжала.
– А вот и моя пекарня, – сказала я, когда извозчик остановился в центре поселка. Пекарня пользовалась успехом: из дверей выходил народ, все окна были чисто вымыты, кренделек на вывеске хвастался подкрашенными боками, а на доске объявлений было выведено мелом “Сегодня заварные пирожные с вишневым кремом!”
А под этими словами почему-то был нарисован дракон. Он раскинул крылья, распахнул пасть, а в лапах нес круассан. В рисунке было определенное мастерство.
Элли даже ахнула.
– Заварные пирожные! – воскликнула она. – С кремом! Это же столичная выпечка!
– Пойдем попробуем, – пригласила я и поднялась по ступенькам к двери. – Хочу посмотреть, при чем тут дракон.
***
В пекарне царил яркий свет и идеальная чистота. Большая витрина состояла из двух частей: с одной стороны пирожки с разными начинками, с другой сладкая выпечка, за спиной продавца полки с хлебом. Почти все столики у окна были заняты: жители поселка лакомились теми самыми заварными пирожными, о которых сообщала вывеска. Раньше столиков было три, а теперь пять – значит, дела идут хорошо. Запахи клубники и вишни, свежесваренного кофе и хлеба, только что вынутого из печи, окутали голову и одурманили так, что я готова была съесть все, что только есть на витринах.
Пшеничные батоны, ржаные караваи, багеты с чесноком и зеленью, россыпи булочек всех цветов и размеров, треугольнички со смешным названием мясняшки, ягодные корзиночки, круассаны, профитроли… глаза разбегались, а рот наполнялся слюной.
– Госпожа Джина! – Алпин передал покупательнице пакет с хлебом и прижал руку к сердцу. – Счастлив, искренне счастлив снова видеть вас в родных краях!
Высокий, черноволосый, с подкрученными усиками и хитрыми темными глазами, одетый в модную белую рубашку, которая старательно выделяла каждую черточку сильного тела, Алпин был тем еще пройдохой. Когда-то он уехал учиться в столицу, вернулся с разбитой физиономией и без гроша в кармане, и с тех пор работал на меня.
У него отбоя не было от поклонниц, которые в день всех влюбленных засыпали Алпина бумажными сердечками, но вот что удивительно, дело никогда не доходило до каких-то скандалов с нарушением девичьей чести. Ни один отец не бегал за ним с вилами, ни один парень не приглашал выйти раз на раз.
Чудеса.
– Добрый день, Алпин! – улыбнулась я, стараясь не обращать внимания на взгляды любопытных.
Посетители пекарни мигом оторвались от тарелок и чашек и уставились на меня. Еще бы, Джина Сорель вернулась! Интересно, почему она без мужа? Что тут за история?