Драконов больше нет. Дилогия
Шрифт:
— И ничего не надоедаю, — простодушно заверил меня парень, не переставая невинно улыбаться.
Мне оставалось лишь смириться.
— И откуда ты только взялся? — вздохнула рассеяно, взмахнув рукой, признавая поражение перед его упрямством.
— Пришёл, — обрадовал он меня откровением, доверчиво заглядывая в глаза, словно щенок. — Я же сирота. Ни папки, ни мамки — нет у меня никого, все умерли. Лесовики пожить пустили, а потом и здесь, в поселении магов, как-то прижился.
Его грустная история
— Так, может, поручением своим займёшься, — предложила с тоской, ломая голову, чем бы его таким озадачить, чтобы от своей драгоценной персоны отвлечь хотя бы ненадолго.
— А я же чем занимаюсь! — снова просиял рыжий, мигом забыв о своей трагической судьбе. — Или я зря столько времени тебя караулил у избы самого Астамира?! Как будто мне делать больше нечего?! Вот отведу тебя к старику Рэю и снова на лесное озеро махну. А если хочешь, то и тебя могу прихватить. Красотень там, ну просто неописуемая!
— Нет уж! — невольно вырвалось у меня. — К озёрам с некоторых пор я как-то равнодушная.
Шрамы на ноге, оставленные клыкастым хозяином Живого озера, заныли, словно в них пробудилась нечаянная память.
— Ну, как хошь, — удивлённо пожал плечами рыжий. — Зря, многое теряешь.
— Уж лучше потеряю, чем найду, — проворчала я, очень сильно подозревая, что делать парню точно нечего, вот и мается от безделья.
Только теперь заприметила, как неосознанно следом за ним свернула с тропы в сторону виднеющейся вдали крошечной полянки, усыпанной мелкими синими цветами. Любопытство пробудилось, хотя и исподволь, как будто против моей воли.
— Что за старик такой, к которому ты меня вздумал проводить? И чего ему от меня понадобилось?
— Давно здесь живёт — совсем развалина, — хмыкнул рыжий, помахивая прутиком с рыбой. — Но упрямый же какой! Говорит: пока Верну не увижу, умирать даже не подумаю. Вот насмешил! Как он тебя увидит-то? Он же слеп на оба глаза. Но ты же Верна и есть? Я правильно расслышал?
— Верна я, Верна, — кивнула бездумно. — Только не знаю никакого старого Рэя. Ошибается, небось, ваш старожил. И чего это он тебя упросил меня к себе на смотрины привести, даже догадаться не могу.
Парень смущённо потупился, после вновь заглянул доверчиво в глаза.
— Ну, не совсем так уж и меня. Он об этом всё время кричит, не переставая. Уже уважаемый Рануг ему и могилу заготовил, а он всё упрямится, всё небо коптит, успокаиваться не желает. А мне же не трудно старику помочь, это я завсегда с удовольствием. Вот приведу тебя к нему, так, может, и утихнет, наконец, да уснёт в вечном покое под калиновым кустом.
Я удивлённо подняла глаза на весело насвистывающего парня. Выглядел он искренне озабоченным столь упрямым нежеланием старика помереть. Правда, подпевать птицам это ему нисколько не мешало.
— Звать-то тебя как? — спросила растеряно, честно пытаясь понять этого парня.
— Рыжим зови, — небрежно представился он. — Все так зовут. Я привык.
— Везёт мне, однако, на рыжи… — начала я было вспоминать хранителя скал, но нетерпеливый проводник
— Вот он, Верна, гляди, — указал он рукой на скрюченную фигурку человека, сидящего под старым, раскидистым дубом. — Кстати, Рэй уверял как-то, что он твой дед, и даже клялся в этом.
— …и на призраков, кажись, тоже, — пробормотала, заканчивая прерванную фразу. Тёплая волна поднялась в груди, пытаясь погасить драконье пламя. Синь вернулась на миг в не верящие, но так желающие верить глаза.
— Ловко ты умеешь цвет глаз менять, — восхищённо протянул рыжий. Но я не стала его слушать. Отмахнулась, как от въедливого комара, и быстро побежала к тому, кто действительно мог оказаться родным мне человеком.
Парень медленно пошёл за мной следом, но приближаться не стал. Остановился у ближайшего орешника, где и устроился с удобствами, вольготно раскинувшись в высокой траве, затих, насторожено прислушиваясь.
Старик был не один. Рядом с ним сидела белокурая девочка с двумя косичками, в зелёном, как молодая листва, балахоне, похожем на те, в которых здесь ходили маги. Издали она напоминала цветок и поэтому, наверное, я не сразу её заметила. Девочка плела веночек и весело о чём-то щебетала. Старик, похоже, спал, что вовсе не смущало разговорчивую малышку. Голова его свесилась на впалую грудь, рот был приоткрыт, дряблые щёки обвисли. Кожа старика была настолько тонкой и прозрачной, что, казалось, разорвётся при малейшем движении, как лист бумаги. На шее, почти полностью облысевшем черепе и щёках расползлись, будто язвы, тёмно-коричневые уродливые пятна. Длинная прядь седых волос — единственная сохранившаяся на макушке, падала на лицо, закрывая глаза. Одежда лесовиков, уже ставшая для меня привычной, мешком висела на худом теле. Я долго смотрела на этот оживший призрак из неведомого мне прошлого, пытаясь поверить, что он не игра расшалившегося воображения. Старик вдруг проснулся и насторожено поднял голову. Только теперь я увидела выжженные глазницы на бледном лице.
— Она пришла, — сказал он на удивление ясно и чётко неожиданно сильным голосом. — Она пришла.
Девчушка подняла голову, заметила меня и, вскочив, поклонилась, как здесь принято.
— У тебя гостья, Рэй, — звонко объявила она. — Дева-дракон навестила тебя.
Старик улыбнулся беззубым ртом и снова повторил:
— Она пришла, я слышу.
— Ну, тогда я побежала, — скороговоркой пропела девчоночка. — Понадоблюсь, так свистнешь в свисток, как обычно. Уж, свистульку Авэ я и на краю леса услышу.
— Беги, Малва, беги, — вяло махнул старик рукой. — Совсем ты умаялась здесь со мною. Ничего, теперь-то уж скоро, теперь-то уж я не задержусь в вашем лесу.
— Мне не в тягость, Рэй, ты же знаешь, — раздалось уже издали. Было видно, как малышка торопилась насладиться свободной минуткой.
Старик снова поднял голову.
— Ты пришла? — проговорил тихо, словно не веря в случившееся. По его щёкам катились слёзы, которые он будто и не замечал. Я не знала до этого часа, что пустые глаза способны плакать. — Внучка, Вернушка. Дождался всё-таки, а уж и не чаял свидеться. Посиди со стариком, не побрезгуй.