Драконов больше нет. Дилогия
Шрифт:
Мне нечего было ответить на эту исповедь. Прежняя Верна, наверное, простила бы отца, попыталась понять, обмануться, как делала это мать. Дракон сжёг бы, не тратя времени на пустые разговоры, тем самым оказав магу милость, избавив от вечных мучений. Я же, переменившаяся, но всё ещё сохраняющая душу от огня, честно пыталась понять, только простить не получалось. Впрочем, не думаю, что отцу нужно было моё прощение. Порой казалось, будто он отдавался своей боли с радостью, чувствуя в ней какую-то болезненную потребность. Подозреваю, эта боль помогала ему ощущать себя живым, позволяла не обратиться пустой, выпотрошенной оболочкой, избежать состояния живого мертвеца, подобного тому, в котором долгое время существовала
Астамир вдруг резко поднялся и, взяв меня за руки, заставил тоже встать на ноги. Вглядываясь в мои глаза, он заговорил быстро, сбивчиво, с видом человека, решившегося нырнуть в прорубь вниз головой.
— Эсмина молила меня тогда о спасении. Она верила, что я смогу убедить её мать отказаться жертвовать собой ради далёкой ей и чуждой магии. Она надеялась: мы сбежим все вместе, сумев обмануть великих. Не понимала, что просила одного из тех, кто готов на всё ради мечты о возрождённом мире. Я ничего не сделал тогда. Если бы знал, как ошибался, как все мы ошибались! Но теперь я не останусь в стороне. Подозреваю, что не смогу защитить тебя. Страх перед смертью не даёт магам понять, услышать истину. Уверен, они предпочтут рискнуть, и убьют тебя, надеясь выиграть. Даже Арутин бессилен перед общим решением. Он один из немногих, кто понимает, что на самом деле мы, как ослеплённые страхом лошади, мчимся к пропасти. Но ты должна жить вопреки всему! Я хочу, чтобы ты ушла. Ты должна бежать, Верна! Лесовики проводят тебя своими тайными тропами, выведут из леса. Они многое могут со своей неведомой нам природной магией.
Астамир подтолкнул меня в сторону рощи, которая, видимо, служила последней преградой, отделяющей меня от свободы. Но тут раздался уже знакомый вой. Маг растеряно замер. Я почувствовала, как жуткий звук хватает меня в свои клешни, тянет туда, где маги собрались объявить мне свой приговор.
— Поздно, — выдохнула тихо. — Ты опоздал…отец.
Астамир вздрогнул, поражённый моим обращением, признанием родства с ним. Я и сама удивилась вырвавшемуся из меня слову. Наверное, это было прощание. Зов уже полностью овладел мною. Никто не был способен освободить меня от него. Дракон тоже его услышал и пробудился. Чёрное пламя взметнулось, готовое поглотить всё на своём пути. Ему оставалось лишь дождаться моей слабости, моего позволения выплеснуться наружу.
— Поздно, — простонал маг. — Мы не успели. Они собрали Круг старейших задолго до заката. Теперь остаётся только умереть. Умереть всем нам.
На этот раз великие маги устраивать чинное представление по поводу нашей встречи не стали. В общем-то, я была не в претензии, уже ведь как бы познакомились и стали почти родными. Всё было буднично, по-деловому. Маги стояли, как и прежде, вокруг алтаря, а у входа в святилище толпились любопытствующие непосвящённые. Я заметила в толпе знакомые лица. Малва плакала, то ли всё ещё горевала по Рэю, то ли уже по мне, стоящей на краю ещё не выкопанной Ранугом могилы. Мелькнула вдали огненная шевелюра Рыжего. Лестис стоял у самого прохода, опираясь на незнакомого мне коренастого мужчину. Он был бледен, но глядел решительно, будто собравшийся вступить в неравный бой, заранее зная, что у него нет шанса остаться в живых. Астамир облокотился на каменную стену в стороне от всех, поникший и опустошенный, уже проигравший, сдавшийся. Только Рояна смотрела открыто, дерзко, с надменно вскинутой головой. Вокруг неё образовалось небольшое пространство, словно маги боялись к ней приблизиться, или же просто выражали почтение. Дарлир более не прятался под
— С первыми закатными лучами кровь дракона напоит Великий Благолет, и мы обретём силу, мир будет спасён. Так было решено большинством магов. И теперь никто не сможет изменить предначертанное!
— Мир будет спасён, — нестройно повторили некоторые маги, словно оправдывая решение о моей смерти.
— Вы так в этом уверены? — тихо, но чётко произнёс Лестис, хмуро вглядываясь в лица, окружающие его со всех сторон. — Вы готовы рисковать своими жизнями? Неужели не видите, что дракон, который притаился в этой девочке, готов сопротивляться. Я знаю эту силу, я чувствовал её. Она сокрушительна! Никто не сможет избежать гнева этой огненной стихии, когда Верна перестанет его контролировать, даст ему волю. Поймите же, наконец, её кровь не должна быть пролита. Иначе нас ничто не спасёт!
Я вместе с Лестисом вглядывалась в глаза магов, который заставил их посмотреть на меня не только как на средство к достижению цели, но и как на угрозу их жизней. Я заметила промелькнувшее на многих лицах колебание. Никто не хотел умирать, тем более так мгновенно и мучительно.
— Когда он вырвется на свободу бесконечным огненным потоком, я погибну первой, но вы все следом за мной последуете в небытие, — сказала хрипло, всё же надеясь достучаться до них, зацикленных лишь на одном — спасении себя.
Казалось, ещё миг и они осознают, нависшую над ними угрозу. Астамир оживлённо поднял голову, боясь поверить в счастливый исход. Синилья робко улыбнулась Арутину, а он кивнул ей с надеждой. Рояна нахмурилась, внимательно слушая серого мага. Я даже успела вздохнуть с облегчением, как тут Лестис охнул и упал на руки своего сопровождающего. Ему просто не хватило сил. В этот же миг громоподбный голос Дарлира оглушил всех:
— Если мы первый удар нанесём в сердце, то Верна не успеет выпустить дракона. Её кровь — это единственное наше спасение. Я в это верю! Мы в это верим!
Я не успела оглянуться, как в одно мгновение оказалась лежащей на чёрном камне, прочно привязанная к нему невидимыми путами, которые невозможно было разорвать, ну разве что сжечь.
— Идиоты! — Яростный голос Рояны не уступал завыванию Дарлира. — Вы что, не понимаете?! Если бы она хотела, то уже давно выпустила эту тварь. Дракон вырвется, когда Верна ослабнет. Моя сестра спасает вас, дураков. Но вам ведь так не терпится всем дружно сгореть. Я не хочу умирать из-за вашей глупости! Я верю Лестису и…отцу. Верна должна жить!
Маги растеряно отскочили от разгневанной девицы, но Дармир не стал ждать, пока они одумаются. Он замахнулся кривым ритуальным ножом с янтарной рукояткой, целясь мне в сердце. Чтобы ударить, ему недоставало лишь силы красного солнца. Закат близился. Я испуганно взвыла, чувствуя, как дракон во мне приготовился к прыжку. Глаза жгло от чёрных огненных слёз, готовых пролиться нескончаемым потоком. В сознание ворвался напевный голос Эйлины:
— Она будет жить.
И тут же послышался удивлённый, звонкий голос лесовички Авэ:
— Я ж тольки падарунак прынесла. Спазнилася трошки.
Раздался странный свист, похожий на дребезжащий смех моего деда Рэя. Алый солнечный луч коснулся моего лица. Нож в руках великого полетел к моей груди. Ритуальное орудие успело проткнуть одежду и оцарапать кожу. Сама не знаю, как удалось, извиваясь, отодвинуться в сторону и, одновременно, удержать в себе огонь. И тут громкий крик Рыжего заставил замереть всех.