Драконы Новы
Шрифт:
— Флор, дай мне гаечный ключ. — Мужчина протянул руку, зажатую под двигателем. — Здесь есть небольшое отсоединение от цилиндра, который я хочу починить, а Ротус не хочет беспокоиться о свистке. Не то чтобы я знал, зачем нам вообще нужен свисток. Если мы встретим на этих путях другой поезд, у нас будут проблемы поважнее…
Флоренс передала Ворону инструменты, пока он бормотал команды. Она смотрела, как он возится с инструментами, и вспоминала те времена, когда видела, как Уилл и Хелен занимались тем же самым, когда были моложе. Флоренс было интересно, где сейчас находятся ее друзья, каким судном
— Он почти готов к работе… Не могли бы ты проверить предохранительный клапан, пока я заканчиваю?
— Не думаю, что ты хочешь, чтобы я это делала…
— Это сэкономит нам время, а я хочу успеть спуститься на пути до полудня.
— Да, но я не…
— Ты родилась в Воронах, нет?
— Да, но…
— И как долго ты там жила?
— Четырнадцать лет. Но…
— Более чем достаточно времени, чтобы понять, что такое предохранительный клапан, — настаивал он.
— Я ушла не просто так. — Флоренс пожевала внутреннюю сторону щеки, чтобы не нагрубить Андерсу и не создать напряженности еще до того, как они отправились в путь.
Андерс приостановился, высунув голову, чтобы как следует осмотреть ее.
— Ты понимаешь это или нет?
— Не уверена… — По правде говоря, Флоренс в принципе все понимала. Но она не хотела, чтобы кто-то полагался на ее работу, когда речь шла о чем-то, кроме оружия и взрывчатки. И даже если речь шла о них, у нее было не самое лучшее резюме для оружейника.
— Все мы понимаем вещи немного лучше, когда от этого зависит наша жизнь. — Андерс передал ей инструмент, и Флоренс неохотно приняла его, после чего забралась на верхнюю часть двигателя, где находился предохранительный клапан.
Ее усилий оказалось достаточно, и уже через час они неслись по рельсам, взяв курс на юг. Флоренс, Нора, Дерек и Ротус по очереди помогали Андерсу управлять двигателем. По большей части это сводилось к разгребанию угля и называнию цифр на манометрах.
Флоренс поразило, насколько неэффективны путешествия на паровом ходу по сравнению с магически усиленными судами. Поезд был настолько старым, что на нем не было ни крупинки золота, а сам металл был слишком редким, чтобы Алхимики не вложили деньги в его изготовление перед отъездом. Но Андерс был взрослым человеком, Флоренс предположила бы, что ему около двадцати лет, и он вырос во времена, когда магия еще не получила широкого распространения. Там, где Флоренс было не по себе, он был спокоен за рулем. Или настолько расслаблен, насколько это вообще возможно в грохочущей смертельной ловушке.
Флоренс удивлялась, что поезд держится достаточно крепко, чтобы день за днем оживлять колеса и тянуть два вагона. Это был несовершенный процесс, который регулярно менялся. Что-то ломалось, и для ремонта приходилось искать творческие решения. Ее постоянно выбирали в качестве дополнительной пары рук вместо Дерека или Норы. Андерс считал, что это из-за ее родовой гильдии. Ротус считал, что это из-за того, что она училась у Мастера Клепальщика.
После первой недели она перестала протестовать. Она уже достаточно много раз работала с Арианной над различными часовыми устройствами, чтобы доверять ей, когда ей дают указания. Каждое утро она вставала рано с одним из двух мужчин
Деревья возвышались вокруг них, плотно обступая неухоженные дорожки. Флоренс смотрела, как они проносятся мимо в угасающем свете. Ее глаза не были сфокусированы, что отражало ее пустой ум.
— На что это похоже в Тер.5? — спросил Дерек, усаживаясь рядом с ней, неловко покачиваясь на ходу поезда.
— Деревья меньше. — Они провели несколько часов, занимаясь практически чем угодно, лишь бы не скучать. Это была копия разговора, который они уже вели. Но они снова завели бы его под бесконечную симфонию лязгающего металла и скрежета колес. — Земля не совсем плоская, если только ты не на побережье.
— А Тер.4?
— Там более плоская земля. — Флоренс попыталась вызвать в памяти воспоминания о Территории, где она родилась, но все, что приходило на ум, — это огромный, движущийся зал гильдии Воронов. Вечно меняющееся, вечно движущееся сооружение из всех путей и дорожек, проложенных через его многочисленные уровни. — Хотя я никогда не исследовала по-настоящему.
— Только Подземелье? — Он уже знал эту историю.
— Только Подземелье.
— И какое оно?
— Темное и страшное. — У Флоренс не было хороших воспоминаний о Подземелье. Она едва не погибла оба раза, когда отваживалась спуститься под Тер.4.
— Я не могу представить себе более страшного места, чем глубины Леса скелетов. — Дерек проследил за ее пустым взглядом, устремленным через открытую дверь вагона на проносящиеся мимо деревья. Темнота оставалась внутри них, не приглашая к себе.
Флоренс покачала головой. — Здесь есть свет. Есть небо, подъем и спуск, и путь, который нужно пройти. В Подземелье же просто чернота. Чернильная, бесконечная чернота… и Убогие.
— Может быть, эндвиг — это не что иное, как лесные Убогие?
— Тебе лучше знать, чем мне, Алхимик.
— Мы нечасто находим их в таком состоянии, чтобы препарировать. А могли бы.
Флоренс внутренне содрогнулась от этой мысли. Ее руки были заняты револьвером, который она старательно смазывала. Каждый день он занимал свое место вслед за ружьем, перекинутой через спину.
— На что похожи эндвиги?
— Кошмар, обретший плоть. — Тон Дерека мгновенно стал серьезным.
— Ты видел их раньше? — Флоренс завороженно изучала его лицо. Это было знакомое ей выражение мирового ужаса — смертельный саван, натянутый на черты лица, даже если они вырвались из его лап. Она знала ответ еще до того, как задала вопрос.
— Только один раз, издалека. Они охотятся в сумерках; это была моя ошибка, что я вообще вышел тогда на улицу.
— Что случилось?
— Кошмар.
Флоренс знала, что больше ничего от него не узнает, и не стала допытываться. Это было бы все равно что попросить ее воссоздать звук, издаваемый клешнями гадов, или описать свечение их мутировавшей слюны, прорезающей тьму, как самый зловещий маяк, который только можно себе представить. Она не была такой жестокой.
Разговор угас вместе со светом и паром поезда. Они остановились на рельсах, не рискуя изнашивать тормоза без веской причины. К тому времени как они выпрыгнули из почти неподвижного транспортного средства, уже почти наступили сумерки.