Драконы Новы
Шрифт:
Некоторые поклонники обратили внимание на неортодоксальную партию, когда те проходили через зал. Они склонили головы перед Королем, хотя Петра была уверена, что эти жесты гораздо меньше тех, к которым он привык на Лисипе. Но поведение Короля оставалось неизменным. Ивеун Доно либо смирился и замолчал в присутствии Приносящего Смерть, либо был слишком расстроен, чтобы его магия могла сдержать дальнейшую агрессию.
Петра провела их обратно за статую Лорда Син и вывела на узкую лестницу. Их поглотила тьма, такая густая, что даже ее глаза не могли пробиться сквозь нее. Она провела рукой по
Один из Всадников споткнулся, и шум нарушил тишину. Петра удержалась от язвительного замечания, не желая еще больше позорить своего Лорда, делая то же самое сама. И все же она оскалила зубы, глядя на черноту позади себя.
Как Син’Оджи она имела право убить любого, кто опозорил покровителя ее Дома, без официального поединка. Ивеун Доно, несомненно, знал об этом, и его размеренные шаги были едва слышны, даже дыхание затихло. Конечно, его магия неистово искрилась, но он держал свои физические манеры под строгим контролем. Он никогда бы не сделал это так легко для нее.
По мере того как они продолжали подниматься по спирали, тяжесть камня становилась невыносимой. Вокруг царила бесконечная тишина. Темнота давила на разум, превращая секунды в часы.
Дыхание Всадников стало затрудненным, и вовсе не от напряжения на лестнице. Петра не оборачивалась и не выражала жалости. Ивеун Доно не отставал и не сбавлял темпа.
Медленно, с шумом ветра, до них доносилась свежесть. Они сделали еще один широкий поворот и оказались на вершине обелиска. Одинокий окулус1 прорезал темноту, словно победоносное знамя. В нем таился соблазн потустороннего мира, одинокий портал и не более.
На полу виднелось круглое углубление, словно сам свет со временем истерзал камень. Кварех свернулся в нем, как змея в яйце, заняв почти все свободное пространство. Он был так же наг, как и в день своего рождения. Его ладони закрывали лицо, а тело было неподвижно. О том, что он вообще жив, свидетельствовали едва шевелящиеся плечи.
Петра подошла к брату. Его многомесячная медитация была притворством, но теперь, когда он был заключен в объятия Лорда Син, она должна была соблюдать правила — и не только ради Ивеуна. Она опустилась на колени у края углубления, закрыла глаза ладонями и уперлась лбом в пол.
— Приносящий смерть. — Ее тихий шепот прозвучал как крик. — Твое дитя умоляет тебя, верни Квареха нам. Верни его душой и телом, с твоей бесконечной мудростью и вечной истиной.
Три вдоха, и Кварех зашевелился. Его дыхание участилось до нормального темпа, мышцы запульсировали под пудровой кожей. С мучительной медлительностью он перекатился вперед, его лицо по-прежнему было закрыто руками в позе, повторяющей позу Петры. Его спина выпрямилась, каждый позвонок щелкнул на своем месте. Голова откинулась назад, и он наконец отдернул ладони, моргая на свету.
Она тоже открыла глаза. Облегчение, нахлынувшее на Петру, не нужно было притворяться. Оно пронеслось сквозь нее при виде брата, сильного и целого. Владычица Смерти еще не забрала его душу — ни в Луме, ни сейчас, в наказание за то, что она использовала
Наконец глаза Квареха цвета крови обратились к ней. Они сияли в солнечном свете, как два золотых диска. Она прошептала ему план, когда организовывала его по дороге в поместье Рок. Он знал, что она будет там, но осязаемая радость тянула за собой его выражение лица, заставляя его быть неуместным, учитывая их нынешнее место встречи.
— Прости, что оторвала тебя от медитации, брат. — Она воспользовалась моментом. Нужно было еще кое-что сделать — Наш божественный Король потребовал разговора с тобой.
Кварех сыграл свою роль, как она и просила. Ее брат был идеальным солдатом. Он никогда не задавал вопросов и всегда был внимателен, когда она говорила.
— Ивеун Доно. — Кварех прочистил горло, как будто не пользовался им уже несколько месяцев и ему было неловко говорить. — Для меня большая честь, что ты ищешь меня.
— Кварех Син. — Доно не смог сдержать рык в голосе. Он сдержанно и размеренно шагал по помещению. — Где ты был последние месяцы?
Кварех в замешательстве нахмурил брови.
— Прости меня, Доно, но, боюсь, я не понимаю твоего вопроса. — Он смиренно опустил глаза, излучая лишь раболепие перед нависшим над ним Королем.
Ивеун наклонился вперед, и Петра напомнила себе, что нужно дышать. Она тщательно проинструктировала Квареха о том, что ему нужно делать. Скраб из благовонных солей, пока не пойдет кровь, обмывание кипятком; когда кожа сморщится, он должен был снова расцарапать ее и размазать по себе кровь. И, клянусь всеми богами, он не должен был делать этого ни рядом с Химерой, ни с чем-либо еще из Лума.
Король глубоко вдохнул. Петра поняла, что победила, по одному этому запаху. Его рот сжался в линию, и он снова быстро вдохнул.
— Не играй со мной в дурака, дитя, — прорычал Ивеун. — Я знаю, что ты не был в этом храме.
— Уже несколько недель? — Лицо Квареха как по команде побледнело. Он повернулся к Петре, а затем в притворном замешательстве посмотрел на Доно. — Мой Король, я искал слова моего господина. Время ускользнуло от меня… Если бы ты призвал меня, а я не ответил, тогда…
— Не лги мне, вор! — Из пальцев Ивеуна вырвались когти. Они блестели на свету, заточенные в результате многолетних поединков.
Петра медленно встала. Ее собственные когти жаждали освобождения. Если ей удастся сейчас склонить Ивеуна к ошибке, она сможет претендовать на трон.
— Ивеун Доно… Мы находимся в храме Лорда Син, покровителя моего Дома. Как его смертная рука и защитник всех Син, я обязана защищать своих. — Она указала на свой рост. Петра была на три пальца ниже Короля, но она чувствовала себя равной ему, не опасаясь последствий, когда бросала в него свою магию. Кварех мог бы справиться с двумя свежими Всадниками, если бы смог убить Леону. Король будет принадлежать ей. — Я терпела твои оскорбления в адрес моего брата и нарушила священный кодекс моего Лорда, чтобы привести тебя сюда. Но если ты будешь продолжать клеветнические заявления перед народом и богами, я вызову Приносящего Смерть и потребую от тебя искупить вину.