Драконы Новы
Шрифт:
Усталая улыбка скривила ее губы.
— Гильдия Алхимиков — это… совсем другое место. Оно им подходит. Но там не так много места для Револьвера.
Он никак не прокомментировал то, что она называла себя кем-то другим, а не своей гильдией. И Флоренс не почувствовала ни малейшего беспокойства от того, что она открыто заявила об этом. Пауэлл был достаточно умен, чтобы понять это — уже понял, — и она не видела смысла оскорблять их общий интеллект, маскируясь под другое.
— Я вынужден поверить на слово. Я никогда не был у Алхимиков, но не могу представить себе место,
Флоренс сожалела, что не может сохранить его слова в памяти, чтобы использовать их в следующий раз, когда ей придется отстаивать свои права в Гильдии Алхимиков. Или у Револьверов… Или вообще.
— Мы тесно сотрудничали с Алхимиками, чтобы разработать процесс добычи органов Дракона. — Они прошли через ряд узких залов, по пути омывая руки и проходя через прихожие. — Мы можем не знать, как залечить рану или превратить Фентри в Химеру… Но когда дело доходит до извлечения самих органов, мы не уступаем ни одному Алхимику, которого ты найдешь.
Флоренс ободряюще улыбнулась ему в ответ на гордость, которую он так явно испытывал за свою гильдию. Это было отрадно видеть. Пауэлл провел их через дверь и вывел на узкую приподнятую площадку.
Улыбка Флоренс сошла с ее губ.
— Это одна из смотровых площадок, которую мы используем, чтобы видеть, как они продвигаются. Извлекать органы можно только очень быстро. Они заново вырастают, но прежде чем их извлекать, нужно убедиться, что они здоровые и сильные, иначе они не подойдут для создания Химеры и станут слабыми реагентами.
Она подошла к одному из стеклянных окон, которые откидывались от подиума, отделяя его от соты комнат внизу. Флоренс уставилась на него, с трудом понимая смысл увиденного, не говоря уже о словах Пауэлла. Ее пробрал озноб.
Почему-то она позволила себе поверить, что ямы для сбора органов будут напоминать ей опыт общения с Кварехом, когда она стала Химерой. Она помнила Дракона, который охотно шел рядом с ней, покорно и с радостью отдавая ей свою кровь.
Ничего подобного.
Драконы, в основном голубого и зеленого цветов, некоторые красные, были привязаны к столам, скованы сталью и кожей и лежали без движения. Некоторые кричали и бились. Другие безучастно смотрели на происходящее, как будто их души были собраны.
Золотистая кровь сочилась из открытых ран, оставленных без перевязки. У одного был вырезан живот, кожа была содрана и аккуратно прижата, чтобы не выпустить внутренности, пока орган медленно отрастает. Они даже не хотят снова резать его, поняла Флоренс. Харвестеры не стоило труда повторять разрезы, поэтому они позволили ему зажить во время вивисекции, чтобы потом повторить этот процесс снова, и снова, и снова.
Ее ладонь опустилась на собственный живот.
— Как они сюда попали? — Она поняла, что перебила Пауэлла. Но она даже не слышала его из-за звона в ушах. В зале царила тишина, но почему-то крики бесчисленных Драконов, стоявших перед ней, были очень громкими.
— Их поставляет Король Драконов.
Флоренс обратила внимание
— Как их выбирают? — спросила она.
— Я не знаю.
— Как это не знаешь? — Флоренс отвела глаза и слегка покачнулась. Ее голова закружилась. — Как ты можешь не знать, что эти мужчины и женщины сделали, чтобы заслужить такую… такую жестокость?
— Флоренс, не думай о них как о существах, обладающих эмоциями или волей. — Он положил руки ей на плечи, безуспешно пытаясь стабилизировать и успокоить ее. — Это магические фермы. Думай о них как об органах и частях. Их тела просто помогают сохранить их свежесть.
— Нет. — Она отстранилась, покачав головой. Ее мысли были заняты Кварехом, порой комично невежественным Драконом, ради которого она отдала свою жизнь в качестве Фентри, чтобы увидеть весь мир. Добрый Дракон, который добровольно откликнулся на зов, чтобы сделать кровь в ее жилах черной и дать ей новую жизнь. — Это не так. Они такие же, как ты или я!
Пауэлл изогнул брови.
— Я не ожидал сочувствия Драконам от такого человека, как ты.
— Что?
— Самопровозглашенный Револьвер, посвятивший себя инструментам смерти и разрушения. Тот, кто явно борется против систем Драконов. Выходец из Гильдии Алхимиков… несложно догадаться, почему ты и твои друзья здесь. До нас дошли слухи.
Флоренс бросила на него взгляд. Она ненавидела правду, которая кровоточила под ней, и ненавидела правду, которая вылетала из его уст. Сейчас в ее сердце не было ничего, кроме контрастов, и все они доводились до крайности.
— У меня нет ответов на все вопросы, — призналась она как себе, так и ему. — Но это… — Флоренс указала на комнаты под ней и на резчиков, которые продолжали работать над беспомощными Драконами. — Это неправильно. Это ничуть не лучше, чем те шахты, о которых ты мне вчера рассказывал.
— Нет, шахты, истощившись, не пополнятся. Пока Драконов принудительно кормят и не перекармливают, они могут существовать десятилетиями — даже столетиями.
Это лишь вызвало еще большее возмущение.
— Четыре поколения бойни, которую вынужден терпеть один человек. — Флоренс яростно затрясла головой, словно могла выбить из ее ушей все эти образы и истины. — Нет, нет. Это неправильно. — Она протиснулась мимо Пауэлла в коридор за его спиной.
— Флоренс…
— Это неправильно! — Она хотела больше ничего не слышать и не видеть. Оправдания не было. Все разумные доводы и логика разрушали мораль и сердце, за которые она цеплялась. Она хотела верить в хорошее в людях, но что хорошего было в этом?
Если верить Пауэллу, Лум выжил благодаря Драконам. Они обуздали расточительность Лума и уменьшили налог на землю. Но появился новый налог: кровь. Чтобы сделать золото, которое питало мир, пока восстанавливалась окружающая среда, Драконы заплатили ужасную, как теперь считает Флоренс, цену.