Драконы Новы
Шрифт:
Арианна слабо улыбнулась ему в губы. Какая идеалистическая идея. То, что этот мужчина делал с ней…
Из глубины его горла вырвалось рычание, которое она также с жадностью поглотила. Арианна перевернула их на маленькой раскладушке, усадив его на себя, как одну из своих летающих птиц. Его эрекция прижалась к ней, и она беззастенчиво опустилась на него.
— Ты ведьма, — простонал он, когда она наконец вернула ему губы.
— Призрак, вообще-то. — Арианна прижалась к нему, целуя его ухо до самого острия. — И не сомневайся во мне. Я мало что могу сделать — особенно с
Он вдавил большие пальцы в ее бедра, удерживая ее на месте и прижимая к себе. Арианна охотно выполняла его требования. Это была война за доминирование, которая сопровождалась победами и поражениями. Они по очереди становились победителями и проигравшими, испытывая то радость, то разочарование, связанные с отказом от контроля.
Она почувствовала, как дрогнула его магия, как страх снова взял верх. Он слишком много думал. Мужчина, который, казалось, не заботился ни о чем, кроме красоты и легкости, поддался опасностям, связанным с размышлениями о том, кем они были и что делали. Она оценила иронию, когда захотела сказать ему, чтобы он отпустил, позволил им насладиться моментом, в который они сами себя заключили.
Арианна легонько поцеловала его, впитывая эмоции. Она отказалась от слов в пользу действий. Она скользнула к нему и снова почувствовала, как он растягивается, давит, толкается, наполняется.
Это было к лучшему. Он должен бояться ее. Мысль о том, что он и она станут «они», была бы худшим, что могло случиться с ними обоими. Она поглотила бы его. Она использовала бы его для своих удовольствий. Но если бы ей вздумалось, она бы сломала его. Она сбросит его с вершин наслаждения в холодный и одинокий мир внизу.
Это заставляло ее бояться самой себя.
Арианна никогда не позволяла себе заходить так далеко. Даже с Евой между ними царили взаимопонимание и логика. Они начинали как партнеры, равные ученые, а превратились в нечто большее. Арианна жаждала эту женщину. Она испытывала муки страсти со своей теперь уже умершей любовью.
Она восхищалась ее упорством и целеустремленностью. Подобное влекло ее и к Кварех, но проистекало оно из разных источников. Для Квареха не существовало логики. Мужчина, женщина, — Дракон или Фентри — он был не тем, с кем ей следовало бы общаться. Арианна зарычала, задвигала бедрами сильнее и быстрее, как будто могла заглушить конфликт. Она ненавидела его. Она хотела его. Оттенки серого, радуга цвета — они расплывались и сливались в золото.
Кварех потянул ее вниз, и она подчинилась. Она позволила ему овладеть своим ртом, сиськами, плечом. Она вырывала свои стоны в подушки, как проклятия или молитвы.
Ничто не имело смысла, и она будет иметь его до тех пор, пока это не изменится.
Они расстались через час или минуту. Время больше не имело значения. Она сожжет его на костре страсти, на котором их сжигали весь день. Вместе с ним сгорели ее принципы и самоуважение. Она совокуплялась с Драконом так, словно от этого зависела ее жизнь. Но, к счастью, ее способность заботиться была исчерпана, как и все остальные мышцы ее тела.
Потолок стал четким, он никогда еще не был таким восхитительным. Это было единственное, на что можно было спокойно
Кварех тоже не шевелился. Арианна закрыла глаза. К ней возвращались чувства, хотелось снова прижаться к его губам. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз прикасалась к нему — с тех пор, как ей вообще хотелось, чтобы кто-то прикасался к ней. Очевидно, ей еще предстоит найти удовлетворение.
— Почему? — Голос Квареха по-прежнему был глубоким и густым. В нем слышалось урчание, как в хорошо отлаженном двигателе, отчего ее рука пришла в движение, а костяшки пальцев задевали то место, где они опустились на его бедро.
— Почему что?
— Почему я?
Арианна рассмеялась. Голос у нее был хриплый и хрипловатый.
— Правда? Это твой вопрос?
— У меня есть еще.
— Как и у меня.
Подушка рядом с ней сдвинулась, и Арианна повернулась на звук, встретив его взгляд. Понимание, которое всегда присутствовало в них, стало еще глубже. Оно засияло ярче, как будто она могла видеть его магию в воздухе вокруг него.
— Так почему?
— Я не знаю, — призналась она им обоим.
— Не знаешь? Чего не знает непогрешимая Арианна?
— Я откушу тебе язык. Не думай, что это что-то меняет.
— Это меняет все. — Кварех сел. — Мы уже не те, кем были раньше.
Она смотрела, как напрягаются мышцы его спины. В тусклом свете свечей его кожа приобрела бледность. Мерцающие тени плясали в линиях и мускулистых изгибах. Худой и сильный. Достаточно сильный, чтобы удержать ее. Достаточно сильный, чтобы поддержать ее, если она решит позволить ему взять на себя часть ее бремени.
— Ничего не изменилось, — твердил ее рот. Она лгала — себе, ему, всему, чем они были. Возможно, ее тело и было готово, даже давно готово к любовнику… но ее сердце… Ее сердце — совсем другое дело. — Мы просто удовлетворяем свои потребности.
Он положил руку между ее рукой и боком, наклонившись к ней. Его пальцы провели по линии ее челюсти, но прикосновение было иным, чем прежде, — неторопливым. И все же в нем по-прежнему был огонь. Они не были просто вспышкой на сковородке. Что-то горело глубже, решительнее. Маленькое пламя, но белое и неумолимое.
— Ты не веришь в это.
— Верю.
Кварех понимающе улыбнулся. Она поднялась и поцеловала его. Он не оставил ей выбора. Существовал только один способ изгнать этот взгляд с его щек. И все же он не исчез, когда она отстранилась.
Она поцеловала его снова. Она поцеловала его сильнее. Он почувствовал вкус тоски и соленых слез, которые перестали литься из ее глаз много лет назад.
— Теперь я знаю тебя, — пробормотал он ей вслед. — Я знаю тебя, Арианна.
Сопротивление было бесполезным. Мужчина мог думать что угодно; чем больше она возражала, чем больше он упорствовал, тем больше она погружалась в него, как в зыбучий песок. Она с трудом могла дышать, если бы воздух не был насыщен его запахом.