Драконы севера
Шрифт:
Напротив нашего правого фланга появилась группа конных офицеров. Тевтоны взревели, потрясая оружием. Видимо, сам оберст Фрусберг пожаловал.
Я подозвал Гринвуда.
— Барон, когда мы сойдемся — ударьте по этому флангу и уничтожьте или плените их старших офицеров, а потом бейте с тыла.
— Сделаю, государь!
Он развернул коня и ускакал в тыл за холм, где стоял его реджимент и реджимент Гвена Макнилла.
Мои спешенные арбалетчики шагали поротно в промежутках между пешими реджиментами.
Капитана
Затрубили трубы и оберст что-то прокричал. Весь строй наемников опустился на колено как один человек, разом.
— Князь призвал их помолиться перед боем. Если в первую шеренгу выйдут воины с белыми перьями на шлемах и там поднимут красное знамя, значит это пришла «безнадежная шеренга» и они будут атаковать.
— Что за «Безнадежная шеренга»?
— Там добровольцы, больные на голову, штрафники, преступники, готовые кровью купить амнистию и те, кто вытащил плохой жребий. Их называют еще -verlorene Haufe — что значит — оставь надежду. В этой шеренге пики и двуручные мечи. Они должны расстроить боевой порядок противника, а следующие шеренги прорвутся в бреши… Нашим парням придется туго, государь — вон несут красное знамя!
Над разноцветными, пестрыми рядами тевтонцев двинулось красное знамя и остановилось только у первой шеренги.
— Ну вот, что я говорил — они крепят на шлемы белые перья — будет атака!
— Они хотят атаковать, так мы тоже атакуем!
Я махнул рукой. Взревели наши трубы.
Наклонив пики, квадраты реджиментов двинулись через луг.
С конвоем горцев я ехал шагом за Первым Клайвским реджиментом.
— Капитан, а тевтоны держат пики по-другому!
Наши противники держали пики на уровне груди, мои же горцы несли их на уровне пояса.
— Это их любимая стойка, государь.
Мои люди уже прошли половину луга, а наемники оставались неподвижными.
Здесь что-то не так!
Горцы взревели, побежали, выставив пики, вперед. Треск, словно великан над лугом рвал ручищами толстое полотно. Дымки взлетели над рядами тевтонцев. Моя лошадь вздрогнула и запрядала ушами. Кони моей охраны забеспокоились. Непривычный звук их испугал.
В первых шеренгах моих реджиментов густо упали люди.
Я похолодел… Это аркебузы?
Ряды реджиментов смешались и закрутились в беспорядке.
Сжав поводья до боли в руках, я увидел как фаланга противника, набирая ход, с ревом побежала навстречу моим смущенным стрельбой горцам.
Треск столкнувшихся копий, звон стали. Ряды смешались. Кромсая горцев двуручными мечами, срубая древка пик, тевтонцы врезались глубоко в ряды реджиментов. В этой толчее пики стали бесполезными. Передние ряды не могли их поднять, а задние не могли опустить. Алебардой тоже не размахнуться.
— Наши завязли, Грегори!
Нервничающий Жасс тянул из ножен меч.
Прорвавшиеся в глубь реджимента тевтоны были совсем рядом. Я обернулся.
Удар конницы все решил.
Левый фланг тевтонцев был смят. Они уже не могли пустить в ход пики и остановить латников. Началась рубка пехоты конницей.
Наемники побежали, и кроме как к берегу Дойла другой дороги мы им не оставили. Я послал пажей к командирам реджиментов с приказом брать пленных и щадить сдающихся. Крепкие парни — эти тевтонцы…
Развернув коня, я шагом поехал на холм, где мои пажи уже поставили палатку. Луг, недавно зеленевший под утренним солнцем, теперь покрыт телами убитых и раненых, и красного здесь цвета больше чем зеленого…
— Мы победили, Грегори!
— Жасс, завершай дело, и я жду тебя с рапортом. Постарайся взять живым оберста.
Я приказал пажам подать завтрак и с удовольствием позволил снять с себя доспехи. В палатке было теплее чем снаружи.
Честно признаться — я был на грани поражения. Князь Фрусберг обманул меня когда выдвинул во вторую шеренгу воинов с аркебузами и имитировал подготовку к атаке. Он не собирался атаковать и своими обманными действия вынудил меня атаковать первым. Не будь у меня в тылу спрятанной конницы — дело было бы проиграно, и пришлось бы бежать. Вот только куда? Под крыло к Габриель–Луизе? Или назад, через плоскогорье туманов с позором в Корнхолл. Только теперь мне стало страшно. Я осознал ту опасность, которую избежал…
Положив руку на пояс, обложенный янтарем, я вспомнил о своей печальной обязанности — лечить раненых воинов. Сегодня их будет много…
Глава 10
Но оказалось, что я отправился отдыхать слишком рано.
Раздался стук копыт, и в платку вошел мой паж, а вернее сказать — оруженосец, Дуган .
Парнишка взволнован и тяжело дышит, словно он не скакал на коне, а бежал бегом.
— Государь… меня послал коннетабль Жасс… там у реки… тевтонцы не сдаются!
— В чем дело, Дуган? Успокойся и говори медленно!
— Коннетабль просит вас приехать, государь!
По недавнему полю боя бродили горцы и арбалетчики, искали чем поживиться. Кто-то искал раненых и убитых товарищей, а кто высматривал кошельки и оружие …
При виде меня, воины срывали береты и приветствовали, крича:
— Дракон — вперед! Ура королю!
Мой конь нервно трусил, переступая через тела. Я приветствовал мародеров, помахав рукой.