Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция
Шрифт:
Нет. Сто, двести раз нет. Их связь с Дарой принципиально другая.
Только вот почему он её до сих пор глушит?..
Он уже почти услышал сокрушительное «нет», но Стрельницкий произнёс только:
– Вот как, – и сделал неторопливую затяжку.
Не «нет» – и всё равно не «да».
Будто ждёт чего-то ещё.
– Да хоть на цепь меня посадите, если вам так спокойнее будет!
– Ну зачем на цепь. Давай, – он вдруг протянул руку, – что там у тебя было, часы, жетоны… в общем,
Запомнил, значит.
Помедлив, Дима стащил с шеи жетоны и положил на стол. Поколебавшись, вытащил из пряжки ремня остро заточенную шпильку.
Да, Стрельницкий о ней не знал. Она так аккуратно была встроена в пряжку, что даже если всерьёз обыскивать – не найдёшь, если не знаешь, куда смотреть… В Южной цитадели, похоже, не знали.
…но пусть Сергей Александрович видит: Дима с ним честен. До конца.
– Вот оно что, – только и прокомментировал полковник, и стало непонятно: а может, знал, но испытывал Диму?
Или не знал, но ожидал чего-то подобного.
– Всё?
Дима посмотрел на часы.
…полковник точно воспользуется моментом, чтобы найти и изъять лезвие. Вот только оно там было далеко не самой опасной находкой.
Связь дрогнула от Дариной беспомощной тревоги.
Дима выдохнул и расстегнул ремешок.
– Не поломайте, – буркнул он.
– Я буду аккуратен, – пообещал Стрельницкий, даже не пытаясь сделать вид, что не понял намёка. – Ключ от шкафа с инструментами тоже пока останется у меня. Во избежание всяких глупостей… Ну, а это тебе.
На стол лёг уже знакомый передатчик от электронного браслета. Тот, что был связан с домашней контролирующей станцией и транслировал все Димины помещения за пределами дома.
– Идём, провожу.
На улице моросил унылый дождь.
Дара буквально выпрыгнула на них из темноты у эллинга.
…не тварь – Дара. Своя, любимая, единственная, самая прекрасная, нежная и добрая драконица во всём мире.
– Пришли!
Дима понял, что цепляется за приглушённую связь до боли – не решаясь прикоснуться к Дариному сознанию.
Не решаясь запачкать Дару теми образами кровавых, лишённых разума тварей.
Откуда-то из невообразимых глубин памяти всплыли слова Дока: «Резче будешь со своей бабой… А мы так получим неуправляемую тварь».
…он знал.
– Ди-има? – обеспокоенно позвала Дара, заглядывая ему в лицо.
– Всё хорошо, – солгал Дима. – Сейчас, погоди немножко…
Дождь барабанил над головой, но на них не падало ни капли. Подняв глаза, Дима понял, что Дара прикрывает их со Стрельницким крылом, как козырьком.
Стало совестно.
– Идём внутрь.
И первым шагнул в полутёмный эллинг, щёлкнув выключателями
Стрельницкий зашёл последним. Огляделся, кивнул:
– Спальник не забирал? Хорошо. Глупостей не творить, допоздна не засиживаться, завтра жду на завтрак в семь, перед моим отъездом.
– И меня? – радостно уточнила Дара. – Только я в дверь не пролезу…
Стрельницкий закатил глаза.
– Обойдусь Димой от лица вас обоих.
– Я пошутила, – сообщила Дара на всякий случай.
– О, я догадался, – с убийственной серьёзностью кивнул Сергей Александрович. – Но Диму это от необходимости придти не освобождает.
И на кой ему этот завтрак сдался…
– Вы часы у меня забрали.
– И чьи это проблемы? Вон, большие висят.
– Ваши, видимо, – проворчал Дима. – Я же ваш завтрак просплю.
Но на самом деле готов был тянуть этот разговор как можно дольше.
…он что, правда боится остаться с Дарой наедине?
Стрельницкий зевнул – и покачал головой:
– Всё, спокойной во всех смыслах ночи… нам всем.
И вышел.
Дима с Дарой остались наедине.
Дара обошла его кругом, ласково ткнула носом в грудь.
– Плохо? – спросила она с очень странной интонацией.
Дима открыл рот, чтобы снова соврать, уверяя, что в порядке… но в итоге только мотнул головой – так неопределённо, что и сам бы не смог сказать, было это «да» или «нет».
– Ты не… обиделся?
– Я? – изумился Дима.
– Ты… заперся. – Дара вновь, как при активном чипе, начала делать долгие паузы, с трудом подбирая слова. – Я хотела позвать! Но др-руг сказал… тебе надо давать время. Как его давать?
Нет, нет, Дара ничего общего не имела с теми тварями.
…а вообще, это было странно. Заглушить связь – но говорить с Дарой.
Не слыша её. Но понимая.
– Ты уже дала, – заверил он, видя, как драконица переживает.
И, решившись, обхватил морду, уткнувшись лбом Даре в нос.
…он не будет бояться своего дракона!
Он не будет думать о том, как широко может эта пасть распахнуться. О стыке двух частей нижней челюсти. О ярко вспыхивающем ихоре.
Он ничего не скажет Даре.
Дара тихонько заурчала, и этот звук отдавался в руках и почему-то в основании черепа – в чипе.
Дима размеренно, неторопливо дышал ей в нос, ловя её собственные выдохи. И только когда почувствовал, что в голове больше нет ничего, кроме этого гипнотического ритма и Дариного урчания – позволил себе скользнуть к ней по связи.