Дракула против Гитлера
Шрифт:
Мое облегчение в связи с нашим легким проникновением внутрь периметра противника было резко прервано внезапным появлением двух патрульных. Когда они вдруг появились из-за угла одного из бараков, их тащили за собой два гигантских ротвейлера.
Увидев нас, собаки тут же начали лаять и рычать, поводки их натянулись, чуть ли не срываясь с цепи, и их хозяева едва сумели их удержать.
«Бисмарк!», крикнул первый патрульный, успокаивая своего тут же ставшего послушным зверя.
«Крупп!», закричал второй, с тем же результатом.
И тут до меня дошло, что на патрульных была немецкая форма. Во время
«Эй, вы там!», рявкнул нам по-немецки один из фашистов. «Стоять!»
Я замер на месте. Но Дракула продолжал идти, невозмутимо шагая по территории, как ни в чем не бывало, словно гуляя воскресным днем. Ну наверно, вполне возможно вести себя таким образом, сохраняя в себе подобный настрой, если ты бессмертен. Что же касается меня, простого смертного, то я остановился. Дракула, однако, продолжал идти прямо к этим двум парам — собак и людей.
«Стоять!», снова раздался приказ, уже прямо адресованный вампиру, и оба охранника сняли свои автоматы.
Рука моя скользнула к ремню моего собственного оружия — пулемета Томпсона, владельцем которого я стал благодаря сбросу с воздуха груза. Американского производства, это оружие.45-го калибра предпочитают гангстеры и агенты ФБР. Прекрасное оружие, которое было абсолютно бесполезным, когда висело у меня на спине под пальто. Инстинктивное ошибочное движение. Я же понимал, что не успею пустить его в ход до того, как выстрелит один из этих охранников.
Дракула проигнорировал эту команду и помахал им рукой. Еле сдерживаемые часовыми собаки теперь пришли в бешенство, обнажив клыки, из их рычащих морд летели брызги слюны.
Часовые наклонились и спустили своих псов с поводков. Эти два зверя бросились вперед, несколько сотен фунтов зубов и когтей понеслись прямо на Дракулу.
Я потянулся за спину, к своему Томпсону, но оба охранника приставили автоматы к плечам и взяли меня на прицел. Рука моя замерла.
Ротвейлеры были всего в нескольких метрах от Дракулы, когда он вдруг поднял руку, ладонью к зверям.
И псы остановились, как вкопанные, заскользив лапами в жидкой грязи, глядя на вампира и не в силах отвести от него глаз.
Дракула поднял указательный палец к небу и слегка им покрутил. Я был поражен, увидев, как псы, мгновенно превратившиеся в подлизывающихся шавок, покорно развернулись, словно оказавшись на сцене цирка на Пикадилли. После чего я был ошарашен еще сильнее — как и их хозяева, полагаю, — когда животные бросились на своих же владельцев.
Оба охранника внезапно вынуждены были перестать целиться в меня и повернуть свое оружие против своих же собак.
«Бисмарк! Стоять!»
«Крупп! Стоять!»
Но животные проигнорировали их приказы. Они набросились на фашистов, с бешеной яростью впиваясь им в шеи, разрывая им горло и уродуя до безумия. Раздались ужасающие звуки человеческого воя и клацанья зубов. Я услышал звуки влажного разрыва тканей, гортанные вопли и крики настолько животные, что сложно было сказать, от кого они исходят — от человека или от зверя.
Дракула не обратил особого внимания на этот кошмар и двинулся дальше, тем же маршрутом, каким до этого шел к заводу. Я последовал за ним. Оглянувшись на двух патрульных, я увидел их неподвижные трупы
Наш путь пролегал между убогими бараками. Я бежал трусцой мимо окон, в основном с разбитыми стеклами, или же прикрытых газетами и тряпками. Из этих печальных жилищ доносился запах — отчетливый запах пота и страданий.
Мы пересекли открытое пространство, отделявшее бараки от огромного производственного корпуса, влажно хлюпая по черной грязи сапогами, впитывавшими ее, всякий раз после того, как я вытаскивал ногу из липкой и вязкой слякоти. Больше никаких охранников мы по пути не встретили.
Когда мы добрались до заводской стены, Дракула снова присел на корточки и затем прыгнул вверх. На сей раз он взлетел на крышу. Я побежал вдоль стены, пригибаясь под окнами, чтобы не высовываться, пока, наконец, не обнаружил дверь. Она оказалась отворена, и поэтому я, заглянув в щель между петлями, смог разглядеть собственно цеха.
В ночной воздух ворвался грохот и гул металла о металл, лязг молота по наковальням, грохочущие удары гигантских прессов и молотов и прочие оглушительные скрежещущие и громыхающие звуки в промежутках между рокотом этого гула. Я услышал усиливающийся вой станков, режущих металл, а временами периодический громкий рев печи, извергавшей в воздух потоки огненных брызг. Из-под красно-желтых огней клубился пар, а над своими блестевшими от масла машинами в изнеможении трудились рабочие. Некоторые из них были голыми по пояс, раздевшись из-за влажной жары, и их тела блестели от пота.
У них над головами, обходя сверху конвейер по мосткам, цех патрулировали два охранника. Сквозь линию грязных окон, тянувшихся вверху у потолка, едва-едва проникал лунный свет. Мне показалось, что, подняв глаза, я увидел тень, скользнувшую по стеклам, закопченным серой.
Мостки заканчивались у заводской конторы с лестницей, ведущей на этаж вниз. В ней было несколько больших окон, предоставлявших хороший обзор цеха и рабочих.
Под этой конторой располагалось складское помещение для инструментов, отмеченное соответствующей табличкой на полудвери. Там рабочие точили себе сверла, и им выдавали или меняли инструменты.
Наверху в конторе горел свет, и мне были видны четверо мужчин, игравших в карты за столом, они курили и смеялись. На двух из них была узнаваемая форма гестапо.
На первом этаже между рабочими слонялись четыре охранника. Они, как и солдаты на мостках, были из румынской армии.
Я прокрался внутрь, укрывшись в темном углу за какой-то огромной железной глыбой — по-видимому, каким-то сломавшимся и не использовавшимся оборудованием.
Я поднес к глазам свой Томпсон и стал следить сквозь прицел пулемета за часовыми на мостках. Я стрелял из Томпсона лишь однажды, обучаясь обращению с оружием в Англии. Это оружие было не самым точным в стрельбе, но свои недостатки оно с лихвой компенсировало мощностью огня, выпуская пули со скоростью от 720 до 850 выстрелов в минуту, в зависимости от конкретного образца. И эти пули были грозного.45-го калибра, способными завалить быка.