Дракула против Гитлера
Шрифт:
В течение всей поездки Харкер был угрюм и замкнут. Люсиль хотелось пожурить его за то, что он так обиженно дуется, как школьник, но она сдержалась. Она и так уже сделала ему больно, уязвив его, что было очевидно, хрупкую душу.
Вскоре подходящее место на железной дороге было найдено. Оно находилось довольно далеко от города, так что крушение поезда не будет угрожать жизням местных жителей.
По возвращении во дворец масонов Люсиль проверила Князя, и оказалось, что он прочел не дальше того места, когда она уходила.
Хория выложил на стол
«Вы не обязаны сражаться вместе с нами», сказала она ему. «Вы можете в любой момент выйти из боя».
Он посмотрел на нее, некоторое время не отводя глаз, с явной болью на лице. «Я — оружие, которым вы можете воспользоваться в любой момент по своему усмотрению», негромко ответил он. «Но будьте осторожны, я не контролирую себя во время кровавой бани, которую устраиваю, и мне не хочется, чтобы на моей совести были убийства невинных людей. Новые убийства невинных. Не хочу, чтобы такое повторилось».
«Что случилось минувшей ночью?», спросила она. «Расскажите мне».
«Это изменит ваше мнение обо мне», сказал он. «И не в лучшую сторону. А потеря уважения с вашей стороны причинит мне больше боли, чем мой прискорбный и отвратительный поступок».
«Неужели вы думаете, что я не делала чего-то такого во время этой войны, чего я не стыжусь, и о чем не жалею всей душой?» Жестом руки она показала на собравшихся вокруг еды людей. «Мы все совершали такие поступки, которые преследуют нас по ночам. За исключением, как я полагаю, Харкера. Но и с ним это произойдет, если он не погибнет в самое ближайшее время. Мерзкие поступки — неотъемлемая часть войны. Расскажите мне, что вас так сильно тяготит. Если мы хотим быть соратниками в этом противостоянии, если мы хотим полагаться друг на друга во имя наших жизней, если мы хотим быть друзьями, мы должны знать друг о друге всё».
Ей было видно, как Князь обдумывает ее слова.
«В гостинице… там была женщина, скорее девчонка еще, с одним из фрицев, в его комнате… и я оказался там прямо во время их совокупления…», начал он. «Совсем молоденькая, такая худая-худая, что можно было сосчитать ее ребра… А я… я обезумел от ярости, совершенно не контролировал себя… и я напал на нее».
Он стал сверлить взглядом ее глаза, словно бросая ей вызов, вызывая в ней ненависть по отношению к себе.
«Я насладился ею, пожрал ее, точно так же, как я это сделал с нашими врагами. Я разорвал ее на куски. А ведь она ни при чем, она ни в чем не виновата».
«Возможно», ответила Люсиль. «Но в некоторых оккупированных странах, даже в Румынии, те, кто сожительствует с врагами, считаются коллаборационистами. И их довольно часто наказывают. Даже убивают».
«И вы одобряете такие расправы?», спросил он.
«Нет. Но такие случаи бывают», ответила она. «Каждый ведет свою собственную войну, создавая свою собственную мораль. Если то, что вы сделали, вам кажется гнусностью, не повторяйте этого».
«Вы не улавливаете
«Да, это так. Но вы разумный человек. Культурный и во многом умеете контролировать ваши… страсти, или голод, или что-то еще, что движет вами в такие моменты.
Вы же не нападали ни на кого из нас».
«Вы просто не знаете, что мне хотелось сделать с вами и вашими соратниками», сказал он.
«Нет, это вы не улавливаете главного», сказала она. «Вы в достаточной мере владеете собой и себя контролируете, чтобы не разорвать нас, как вы говорите, на куски. Постарайтесь делать то же самое, когда будете драться с нашими общими врагами. Война — не время для нежностей, нянчиться и сюсюкаться некогда.
Сражайтесь вместе с нами, или же возвращайтесь в свою могилу, либо же охотьтесь на невинных и девиц, за которых вы так переживаете. Вы же говорили раньше, что хотите искупить свою вину, очистить свое имя, что будете уничтожать для нас немцев. Так что плачьтесь в жилетку кому-нибудь другому. А теперь пойдемте, вас проинформируют о следующем задании. А если нет, то я подыщу вам транспорт, который отвезет вас туда, где нашел вас отец».
Она пошла к своим людям, которые сидели и ели. Князь последовал за нею. Он слегка кивнул головой Харкеру.
«Благодарю вас за новый гардероб», сказал он англичанину. «Ну что, где я понадоблюсь на сей раз?»
Клошка и Кришан проинформировали их о телефонной станции в нескольких милях отсюда, где разместился отряд немецких гестаповцев. Телефонные звонки по всей стране прослушивались нацистами.
«Гестапо?», переспросил Дракула.
«Разведслужба нацистов», пояснил Харкер. «Особо мерзкая группировка ничтожных мерзавцев, обожающих пытки, похищения и убийства».
Люсиль повернулась к Князю.
«Ну что, вы с нами, князь Влад?», спросила она.
«Несомненно», ответил он.
Когда стемнело, они разошлись группами. Хория вновь отправился вместе с Князем. Перед тем, как они ушли, Люси отвела Хорию в сторону.
«Держись рядом с ним. Не оставляй его на этот раз одного», сказала она ему. «И следи за тем, чтобы он нападал только на наших врагов. Только смотри не подвергай опасности себя самого, если он… потеряет над собой контроль. Понятно?»
Хория кивнул, она наскоро обняла его, пожелала удачи и вернулась к Харкеру и остальным. Поездка на сей раз обошлась без происшествий, ни одного румынского военного патруля они на пути так и не встретили.
У железнодорожных путей Харкер вручил Ренфилду инструменты из арсенала диверсанта, и подрывник вновь вышел из состояния балладного идиотизма.
«Спусковой механизм, работающий от давления». У рельса Ренфилд показал им небольшую коробку со штырем, торчавшим сверху. «Реагирует на вес, давящий на шарнирную металлическую пластину, от удара приводя в действие детонатор».
Была вырыта ямка, и в нее под стальным рельсом было установлено устройство, штырь которого почти касался рельса снизу.