Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии
Шрифт:
ВОИН. Скажи ее мне.
АРХИМЕД. Нет.
ВОИН. Скажи, скажи. Или ты мне не доверяешь?
АРХИМЕД. Доверяю.
ВОИН. Тогда скажи.
АРХИМЕД. Нет. Нет. И не проси.
ВОИН. Упрямый, собака.
АРХИМЕД. Прошу тебя, если ты мне действительно друг, не называй меня больше собакой.
ВОИН. Это я так, не со зла. Извини.
АРХИМЕД. Извиняю.
ВОИН. Так скажи
АРХИМЕД. Нет.
ВОИН. Так что же?.. Я чувствую между нами все время какой-то барьер. Что-то разделяет нас – я по одну сторону, ты – по другую. Я всеми силами стараюсь преодолеть это разделение. А ты мне мешаешь.
АРХИМЕД. Нет, это ты мне мешаешь. Я работаю.
ВОИН. Да работай!.. Работай себе, дурачок, сколько влезет. Работай, милок, если не хочешь меня слушать! Но ведь я тебя сейчас только об одном прошу – вытащи из моей задницы стрелу!
АРХИМЕД. Лучше выпьем.
ВОИН. Не буду я больше пить.
АРХИМЕД. Пей.
ВОИН. Не хочу.
АРХИМЕД. А я не хочу вытаскивать.
ВОИН. Я смотрю, ты мне немного сопротивляешься. Уж не думаешь ли ты так, потихоньку-помаленьку спасти свою шкуру?
АРХИМЕД. Не думаю.
ВОИН (злобно). И правильно. Сопротивляться – глупо. Я убью тебя, как бы ты ни сопротивлялся.
АРХИМЕД. А я и не сопротивляюсь. Я прошу об одном: дай мне возможность немного поработать. И лишь потом… На коленях тебя молю! Убей потом!
ВОИН. Когда потом? Сколько можно ждать?
АРХИМЕД. Посиди тихо часок.
ВОИН. Часок уже прошел. Теперь – пора.
АРХИМЕД. Сиди тихо, я сказал.
ВОИН (стонет). Не могу тихо. Мне больно.
АРХИМЕД. Терпи, спартанец.
ВОИН. Не могу.
АРХИМЕД. Попробуй через не могу, римлянин.
ВОИН. Мучитель! Изверг!.. Собака!..
АРХИМЕД. Еще одно слово, и я не знаю, что с тобой сделаю.
ВОИН. Что?
АРХИМЕД. Убью – вот что!
ВОИН (очень удивленно). Убьешь?.. Ты меня убьешь?
АРХИМЕД. Да, друг мой. Вот выпью еще из своего кувшина и кокну тебя не хуже, чем ты хотел меня.
ВОИН. Но за что?.. За что?
АРХИМЕД. За то, что ты – хороший человек. О, как я вас ненавижу – так называемых хороших людей, которые так легко становятся убийцами. Плохих убийц на свете не бывает, нет! Вся наша беда на земле – в том, что нас окружают вполне хорошие, вполне приличные люди…
Множество хороших, но посредственных людей! Поговорите с ними – и у каждого своя судьба, свой характер. И рассуждают они всегда так правильно,
Может быть, лучше выбирать?! Нет!.. На это посредственность себя не может потратить. Она тут же теряет свое обаяние и ждет одного – злодейства. Массового злодейства. Ну, например, такого, как война.
Где, как не здесь, снова можно будет сохранять внешнюю честность и добропорядочность? Где, как не здесь, вы сможете убивать из добрых намерений?! Где, как не здесь, ваши скрытые, потенциально живущие в вас отвратительные, самые темные качества смогут раскрыться во всем блеске наигранного благородства и псевдогероизма? Пшел вон от меня, подлый, ничтожный человек. Ты мешаешь мне жить и работать. Пшел вон! Или я убью тебя!
Пауза.
ВОИН. Во-от как ты заговорил!.. Браво, браво. Значит, если я тебя правильно понял, хороший человек – на самом деле плохой. А вот ты, хороший, – хорош на самом деле. Ты – истинно хороший, я – истинно плохой. Ладно, собака.
АРХИМЕД. В последний раз тебя предупреждаю: не зови меня собакой!
ВОИН. А кто же ты?.. Кто же ты есть на самом деле? Тебя зовут Архимед – это нам известно. Это ты придумал этот свой гадкий закон, от зубрежки которого воротит каждого еще в школе. «На тело, погруженное в жидкость…» Тьфу! Ну ладно. Это еще терпимо. И миллионы людей всего мира стерпят, конечно, это издевательство. Между прочим, массовое издевательство, тоже заметь! Но ведь это чепуха, жалкая чепуха в сравнении с тем, что ты еще обрушил на наши головы.
АРХИМЕД. А что я еще обрушил на ваши головы?
ВОИН. И ты еще спрашиваешь, собака?
АРХИМЕД. Ну?
ВОИН. Не ты ли, собака, изобрел на нашу голову эту сиракузскую военную новинку – эту механическую рогатку, что стреляет огромными булыжниками?
АРХИМЕД. Вы имеете в виду катапульту?
ВОИН. Ее. Самое страшное оружие всех времен и народов! Не ты ли его изобрел?
АРХИМЕД (явно гордясь собой). Я!
ВОИН (хрипло). И после этого я плохой, а ты хороший?! О-о-о, какое же это будет счастье – убить тебя. Ты ведь тоже убийца!.. Хороший убийца. Плохих не бывает, верно. И я опять-таки жалкое ничтожество в сравнении с тобой, на моем счету не больше трех десятков людей, а ты… Ты убивал нас сотнями, тысячами… Ты, гений, сидящий в этом виноградном саду с прутиком в руках, – самый страшный убийца из всех, которых знает мир!
АРХИМЕД (с нескрываемой радостью). А что? Моя катапульта действительно была опасна для вас?