Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии

Розовский Марк Григорьевич

САРУХАНОВА. Это значит, что в будущей пятилетке я заводу буду не нужна. Будет автоматика, а пока я, понимаете, я, работаю вместо автомата! Это вы понимаете?

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Понимаю…

САРУХАНОВА. Да ни хрена ты не понимаешь! Вот прихожу я со смены…

ЛИКА ФЕДОРОВНА. И выпиваю бутылку! Да? Да?!

САРУХАНОВА. Полбутылки. И спать ложусь. Потому как устала я!

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Да, у тебя тяжелый труд, и потому ты хорошо зарабатываешь. Это я знаю. Это все на заводе знают. Но тебе же помочь хотят. Оставайся

на заводе, закрепись. Здесь твое будущее. Здесь твоя семья…

САРУХАНОВА. Семья? Какая семья?

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну, я в переносном смысле.

САРУХАНОВА. Ах, в переносном!

ЛИКА ФЕДОРОВНА (решительно). А, может, и не в переносном! Кто знает?! Завод наш не только план перевыполняет, но и делает людей счастливыми. Это как бы сверх плана! Ты хоть знаешь, что при заводе втуз открыли? Люди об институте мечтают. А ты… Чем плохо – поступить во втуз, получить высшее образование… Делайся человеком, Саруха-нова! Отправляйся в полет! Расправь крылья и отправляйся! Но ты не хочешь. Вот ты, что ты хочешь?

САРУХАНОВА. Спать хочу!

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну вот, дурацкое дело не хитрое.

САРУХАНОВА. Да! Я вот пришла сегодня со смены и заснула… Полбутылки сожрала и заснула. А девчонки меня разбудили: «Тебя Лика Федоровна вызывает». А кто меня спросил, хочу я к вам на разговор идти или не хочу… Личность!.. Индивидуальность!.. А моя личность после смены спать хочет. Спать – и только! Вы меня разбудили, а мне завтра в шесть вскакивать и к семи через весь город на трех видах транспорта переть…

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ох, Саруханова! Зря ты так со мной… Я ведь по-хорошему хочу, по-человечески.

САРУХАНОВА. Если бы хотели по человечески, то не стали бы будить спящего рабочего человека.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну хорошо, хорошо. Рабочий человек, рабочий человек… Чуть что – сразу рабочий. Палочку-выручалочку нашли… А рабочие сегодня разные бывают. Один – герой труда, личность гармоническая, в разговорах академика за пояс заткнет. А другой – в том же цеху работает, на том же заводе, станки рядом стоят – из вытрезвителя не вылезает. И в кювете валяется. Почему? Вот кто мне скажет, почему?

САРУХАНОВА. Ну я пока что в кювете…

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Вот именно – «пока что»! (грозно) В профилакторий захотела? Могу устроить, могу посодействовать… Хочешь? У нас при заводе открыли. Да, да! И втуз открыли, и профилакторий…

САРУХАНОВА. Вы меня не пугайте, я пуганая!

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну и кто же тебя напугал?

САРУХАНОВА. А вам все обязательно знать надо.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Пойми, Саруханова, если кто-то тебя обидел или обманул… Мы ж его, сукиного сына, так прижмем, что ему деваться некуда будет! Сразу на тебе женим!

САРУХАНОВА. Сразу?

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Возьмем под локти, и в ЗАГС. Ты только фамилию назови.

САРУХАНОВА (придвигается). Только фамилию?

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Коллектив – сила. И ты ею не пренебрегай! Мы его живо на чистую воду выведем!

САРУХАНОВА. И

под локти?

ЛИКА ФЕДОРОВНА. А что? Не веришь, что можем? А я… А мы… Мы знаешь какую штуку тут провернули! Невеста на шестом месяце ходила, а жених, черт такой, все увиливал, пока мы им… комсомольскую свадьбу не предложили! Завалили их подарками, голубчиков, и все! Им деваться некуда! Думаешь, развелись? Как же! Живут уже год, любо-дорого глядеть. И ребеночек толстый. Вот такой. Мордатенький!

САРУХАНОВА. Здорово у вас получилось.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Это жизнь, Саруханова, а в жизни все бывает, все. Потому твоя судьба меня беспокоит! Я давно слежу за тобой… Помню, как ты приехала… Первый твой день в Москве помню. Ты все за нос платком держалась… Это с чего? Кровь, что ли, у тебя носом шла?

САРУХАНОВА. Ну, кровь.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Без «ну». Шла?

САРУХАНОВА. Ну, шла.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. А потом?

САРУХАНОВА. Шла-шла и перестала.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ты вроде не слабенькая. Я тогда в твою медкарту заглянула: все вроде у тебя нормально – давление 120 на 80. Как у космонавта. Сердце в порядке, щеки пышут – здоровая, в общем, баба, как все деревенские… И поди ж ты – кровь из носу ручьем! Это что такое? Ты в Москве что, ни разу до того не была?

САРУХАНОВА. Не было такого счастья.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Значит, в первый раз тогда приехала? Ну да, это бывает с лимитчицами… Приезжают в Москву и сразу обалдевают, прямо с вокзальной площади… Шок! И кровь из носу, головокружение…

САРУХАНОВА. Не было у меня головокружения.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. А ты гордая. Быстро к Москве привыкла?

САРУХАНОВА. Не быстро.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. А как? Медленно?

САРУХАНОВА. Не медленно.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну а как? Как?

САРУХАНОВА. Нормально.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну ладно, не хочешь говорить – не говори, тебя никто не заставляет. В конце концов, это дело твое… Действительно личное… Очень мне надо из тебя вытягивать… Все равно я вам больше нужна, чем вы мне… Я вам всем и мамка, и нянька, и кто хочешь… Одна приходит и просит джинсы продать, ей велики. Что делать. Бегала по этажам, продавала! Другая спрашивает, что было на последнем съезде партии. Ей завтра политинформацию делать у себя в бригаде, а она не знает. Для нее съезды только на сборе урожая и были. Третья капнула на единственное платье чернилами и плачет, не в чем на свидание идти. Спрашивается, как она могла его закапать? Оказывается, письмо своему солдатику писала. Пришлось ей свое отдать – ни разу не надеванное, новое!

САРУХАНОВА. Это вы зря.

ЛИКА ФЕДОРОВНА. И лифчик впридачу французский…

САРУХАНОВА. О-о-о, это вы тем более зря…

ЛИКА ФЕДОРОВНА. Да она как увидела – Лика Федоровна, дайте поносить, дайте поносить… Дала… Черный такой, «Анжелика»… о-хо-хо… Каких советов только я не давала! Сколько слез ваших девичьих в мою жилетку выплакано. Многие своей жизни без меня представить не могут.

САРУХАНОВА. Многие, да не я.