Драмы и комедии
Шрифт:
Т у з и к о в а. Как же теперича ремонт?.. (Бросается к Федору.) Товарищ артихектор, миленький, это не она! Ей тя господи, не она! И в опель-афтанабилях не она ездила, и… и… ей тя боженьки, не она! Одна сходства лицом… А ремонт нам раньше всех домов требуется…
Федор молчит. Тузикова отступает и скрывается в комнате Зои. Входит Н и л а. Она видит, как взволнован Федор, замечает в руках его фотоснимки. Федор подходит к Ниле, смотрит ей в лицо.
Н и л а (не
Ф е д о р. Да, вы вели себя честно… со мной.
Н и л а. Федор…
Ф е д о р (указывая на снимки). Что это — всего лишь «сходство лицом»?.. Но моя мать — она знает правду… Вы обворовали меня… (Швыряет ей в лицо фотографии.)
З о я (вместе с Тузиковой выглядывает из своей комнаты). Эх вы! А еще интеллигентный человек…
Ф е д о р быстро уходит.
Т у з и к о в а (Зое). Чего ты встревала, чего? Видала, как он к ей метнулся?..
З о я. Смотри, она переживает.
Н и л а. Я — переживаю?! (Деланно хохочет.) Объяснился… подумаешь! Ха, сколько ж я этих объяснений слышала…
Т у з и к о в а. От немцев, шлюха!
Н и л а. Любовь выше политики… Политика меняется, а любовь — никогда! (Схватила аккордеон, вызывающе весело запела.)
«Нельзя ли, проказница Мэри, Узнать ваш сердечный пароль? Кого ожидаете, Мэри, Сегодня в двенадцать ноль-ноль?»З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Вечернее небо, окрашенное закатом, виднеется в проломе стены. Багровые небеса кажутся заревом, потому что все сотрясается от взрывов бомб и протяжных, как удары гигантского хлыста, выстрелов зенитных орудий. Иначе выглядит и комната, где живет Нила. Здесь кроме кровати теперь стоит еще круглый полированный стол, несколько стульев. Свалены чемоданы, всякий скарб, узлы с вещами. В правом углу комнаты небольшая ширма. Сверху спускаются С а ш к а и Э д и к.
С а ш к а. Видал, как наши «юнкерсов» гоняли? От-б-о-ой! Эх, ястребочки…
Э д и к. Тихо как стало…
С а ш к а. А, тихо? То-то!
Э д и к. Что то-то? И что тихо — и то хвастаешься. Эх, скелетик нашел, эх, патрончик мой, эх, война какая, моя война!
С а ш к а. Учитель очкастый… И чего я с тобой только вожусь, не знаю. Вот как расскажешь про самую последнюю книжку, так и до свиданья, раздружусь я с тобой.
Э д и к. Самой последней книжки ты никогда не дождешься.
Входит Ч у ф а р о в. Он направляется
С а ш к а. Эй, товарищ! Вы куда?
Ч у ф а р о в. К себе, наверх.
С а ш к а (почти с восторгом). А верха-то и нет!
Ч у ф а р о в. Как это нет?
Э д и к. Третий этаж сгорел. Еще днем, прямое попадание зажигалок. Сашка (смеется). Зажигалки всегда прямые!
Чуфаров бежит к лестнице, поднимается, но сразу возвращается назад. Входит Т у з и к о в а с узлом за плечами.
Э д и к. Мародерка.
Т у з и к о в а. Что-о?..
С а ш к а. Айда. (Орет.) Синяки, синяки, не боимся врагов… Пусть солдаты идут на бои-и-и! (Убегает с Эдиком.)
Т у з и к о в а (устраивая свой узел). Все, значит, жители теперя сюда… И мой флигерь вдрызг разбомбили. Хорошо еще, самой дома не было. А тут уполне удобная места. Ваши вещички, Аркадий Игнатьич, тоже сюда спустили. Успели спасти.
Ч у ф а р о в. Кто ж постарался?
Т у з и к о в а. Да эта… овчарка… Прямо из огня повыхватывала.
Ч у ф а р о в. Овчарка, говорите?
Т у з и к о в а. Теперь, стало быть, и вы вместе с нами поживете?
Чуфаров молчит.
Только, поди, недолго. Икуируют сызнова, кто успел приехать.
Ч у ф а р о в. А вы не собираетесь?
Т у з и к о в а. Остаемся в тылу треклятого врага. Можете на меня расположиться. В черные дни оккупации я честно вела образ жизни.
Ч у ф а р о в. Это вещи ваши?
Т у з и к о в а. Я поставила — мои. Холостяком проживаете? Одиночество сушит…
Ч у ф а р о в (назидательно). В условиях нашей жизни человек не может быть одиноким. Тем более когда он поглощен работой. Я пойду посмотрю, как выглядит сгоревший этаж… (Уходит по лестнице.)
Т у з и к о в а. Душа горит, а он — этаж. (Поднимается вслед за Чуфаровым.)
Входит Н и л а, за нею — знакомая нам по первому действию п о ж и л а я ж е н щ и н а. Раскопав среди своих вещей завернутый в бумагу хлеб, отрезает ломоть. Садится и ест, запивая водой из кружки.
П о ж и л а я ж е н щ и н а. Смотрю я на тебя, смотрю…
Нила. А вы не смотрите.
П о ж и л а я ж е н щ и н а. Где ж наш старичок-то, профессор? Ширму поставил — все отдельный кабинет…
Появляется Л и з о ч к а, милая девушка; она хорошо одета и держится с той непростительной смелостью, которую можно наблюдать у избалованных детей.
Л и з о ч к а. Победа, победа!
Н и л а (вздрогнула). Что?!