Драйв Астарты
Шрифт:
– У них были австралийские автоматы «Owen-assault», – ответил он. – Но это ведь не главный вопрос, правда, гло?
– Подожди! Как это: австралийские автоматы?!
Тан-командор Гууй дружески похлопал австралийку по плечу.
– Ты классная девчонка, Берилл! Но, по ходу, наивная. Ваш Антарктический Газовый Консорциум, который создали ваши бизнесмены вместе с киви, выходит на рынок, а газодобывающие предприятия на Сараваке – это конкуренты. Тут приходит толковый парень Тара-Журо Лонваи из Рабочего Фронта Калимантана-Борнео и говорит: «Хэй! Бизнесмены! У меня
– Ты серьезно? – Перебила она.
– Так пишут в интернет, – ответил папуас.
– Вот, дерьмо… – произнесла австралийка. – Но главный вопрос… Да, главный вопрос: допустим, какой-то Тара-Журо завоевал Саравак, заглушил там газовые скважины и получил от каких-то ублюдков гору денег за это. А дальше? Что может сделать этот марионеточный Рабочий Фронт, кроме как послать даяков резать чьи-то головы?
– Вопрос, конечно, интересный, – произнес Каси, и погасил окурок в пепельнице, – но существует встречный вопрос: что смогли сделать другие деятели за сто лет? Всякое гребаное ООН, всякие комиссии по отсталым странам… Ну, ты понимаешь.
– Это не ответ, – парировала она.
Меганезийский суб-лейтенант утвердительно кивнул.
– Ясно, что не ответ. Но, прикинь, гло: я не политик, у меня другая работа.
– Йох-йох! – Вмешался папуас. – А почему Рабочий Фронт Борнео марионеточный? В интернет пишут, что это серьезная лавка. И Тара-Журо – серьезный дядька. Он кузен знаменитого Журо-Журо Лонваи из рода Илэнгахи-Келаби…
– Одного из наиболее жестоких племен даяков-ибан, – заметил Мэллори.
– Пф! Подумаешь? – Возразил папуасский тан-командор. – Зато у него есть опыт и образование. Я имею в виду, у Журо-Журо. Про Тара-Журо мало что известно. У нас, между прочим, Сентябрьскую революцию и освобождение Хитивао тоже делали не плюшевые зайчики. А получилось что? Получилось хорошее дело.
– Журо-Журо… – сосредоточенно произнесла Берилл. – Это ведь тот майор INDEMI, которого Верховный суд Меганезии приговорил к каторге и запрету на профессию за геноцид в Брунее, в Западной Новой Гвинее, на Молуккских островах и на Тиморе?
– За деятельность, несовместимую с принципами Великой Хартии, – поправил её суб-лейтенант Каси. – Про геноцид в постановлении суда ничего не было. Просто методы майора Журо, они, как бы… Как бы незачётные. Ну нельзя так делать, прикинь?
– Я прикидываю, – в тон ему ответила австралийка. – А его кузен, Тара-Журо Лонваи, значит, путь действует этими незачетными методами, да, Каси?
– Тебе напомнить, кто ему за эти методы платит? – Спросил меганезиец.
– Это домыслы! – Возразила она.
– Может, и домыслы. Но ты ведь тоже пользуешься домыслами.
– Один – один, – буркнула Берилл.
Доктор Мэллори поднял руку, призывая выслушать
– Минутку, леди и джентльмены. Как я уже сказал, Тара-Журо не начал, а наоборот, прекратил эту кошмарную резню. Он дал гражданам Британии и малайцам, которые исповедуют ислам, 48 часов на то, чтобы покинуть страну, и это, в общем, довольно гуманный жест. В каком-то смысле Тара-Журо даже извинился.
– Извинился? – Недоверчиво переспросила репортер.
– Да. Он выступил в интернет и сказал, что народу ибан близки идеалы равноправия, свободы и демократии, но сейчас время жёстких действий по ликвидации британско-малазийского колониализма и отражению вероятной агрессии Индонезии.
– И вы ему верите, док Стаут?
– Как тебе сказать, – этнограф пожал плечами, – когда политики пользуются подобной риторикой, то обычно они врут. К сожалению, этот вывод справедлив не только для Борнео, но и для цивилизованных стран… Увы, и для нашей с тобой страны тоже.
– О, чёрт! – В который раз произнесла Берилл.
…
3. Достаточно ли люди разумны для…?
=======================================
Фуопалеле Тотакиа выбрался из кабины маленькой флайки-четырехкрылки и ласково похлопал ладонью по фюзеляжу.
– Мне определенно нравится эта модель. Хотя она не очень похожа на стрекозу…
– E-o aha te parau Fuo! – Возмутился Оохаре Каано. – Все сделано ровно по тем файлам, которые ты согласовал. Хочешь, я открою ноутбук, и ты проверишь. E-oe?
– Aita-i! – Король улыбнулся и отрицательно покачал головой. – Флайка хорошая, она сделана, как надо, и мне понравилось на ней летать. Я только сказал, что она не очень похожа на стрекозу, а я в начале думал о стрекозе.
– 18-летняя Уфале Пиакари, vahine Оохаре пощекотала животик мальчишке, которого держала на руках и ласково спросила у него:
– Ekehe, es esta flyka como una libelula?
– Como! – Радостно пискнул он.
– Ekehe, – продолжила она, – lovely boy, tell me: is this flyka really as dragonfly?
– As dragonfly! – Выговорил тот весьма чётко для своих неполных 15 месяцев от роду.
– Видишь, ariki Фуо, – объявила Уфале, – даже младенец понимает, что похожа!
– Не хочу навязываться арбитром, – вмешался Кватро Чинкл, – но конфигурация этой флайки действительно примерно такая, как у стрекозы.
– …Потерявшей хвост, – добавил 8-летний Ралито Пиакари.
Старшая сестра с удивительной ловкостью левой рукой влепила ему подзатыльник, продолжая при этом правой рукой держать младенца.
– Ага, дерешься, как маленькая, – пробурчал он. – Крыть нечем, так?
– Не фиг встревать в деловые разговоры, – ответила Уфале.
– Дядя Рау, скажи: это неправильный метод? – Обратился Ралито к 50-летнему креоло-маорийскому метису, который пока не ещё принял участие в обсуждении.